Homo sum humani nihil a me alienum puto.
ДНЕВНИК НАСЛЕДНИЦЫ СНОВ, часть1.
Часть 1. (1)
- Это твои новые родители.
читать дальшеМеня ласково подтолкнули к двум стоявшим в полутёмном углу фигурам. Я оглянулась – настоятельница, бодро улыбнувшись, закрыла за собой дверь. Мне ничего не оставалось, как шагнуть навстречу моей новой жизни…
Меня зовут Эмили, Эмили Фоукс, что в переводе с языка Крылатого Народа означает «Серая». Мне четырнадцать с половиной лет. Я живу, то есть жила, в закрытом пансионе для девочек при католическом монастыре Святой Елены. Я попала сюда совсем недавно, если можно так сказать, примерно с год, в то время, как мои соседки по комнате живут здесь уже более пяти лет. Меня выгнал из дома господин Тамагути Итироку, мамин знакомый, а ныне мой Регент. Да, именно Регент, потому что я – Наследная Принцесса Королевства Несбывшихся Снов, об этом я и сама узнала недавно, но… пока помалкиваем…
Я робко шагнула навстречу двум фигурам. Они, в свою очередь, тоже вышли из тени. Их оказалось не двое, а трое. Передо мной стоял высокий светловолосый юноша в кофейного цвета пиджаке и такого же цвета брюках. Пиджак был застёгнут всего на две нижних пуговицы, так что скрытая под пиджаком футболка, a la Сильвестр Сталлоне, была видна. У парня были серо-голубые, напоминавшие небо перед грозой, глаза, и он пристально разглядывал меня. Рядом с ним, ласково улыбаясь, стояла молодая девушка с аквамариновыми волосами, плавными волнами спускавшимися ей на плечи. На ней было голубое платье, стянутое на талии синей лентой, и шляпка с цветами. Тёмно-синие глаза девушки были чуть прикрыты, выглядела она уставшей. Она стояла, чуть прислонившись к плечу юноши, можно было догадаться, что они – муж и жена. Чуть поодаль, скрестив руки на груди, к книжному шкафу прислонилась молодая женщина с длинными, изумрудно-зелёными волосами. Она задумчиво смотрела куда-то мимо меня, беспрестанно теребя шёлковый бант своей ярко-зелёной блузы, одетую под строгий жакет рубинового цвета. Жакет был приталенный, он, в сочетании с узкой юбкой того же цвета, плавно облегал её фигуру. Глаз этой бизнесследи разглядеть было нельзя – их скрывали солнечные очки. Я отчётливо помнила, что это гости из далёкой Страны Восходящего Солнца. Я прекрасно знала язык и нравы этой страны и поспешно поклонилась, как требовал этикет.
- Здравствуйте, – их имён я не знала.
- Здравствуй, Эми-тян. - улыбнулась женщина в строгом костюме и протянула мне руку. – Зови меня просто Сецуна.
- Хорошо, Сецуна-сан. – Сецуна улыбнулась и сняла очки. Её глаза блеснули рубиновым цветом.
- Вот мы и познакомились. – Я кивнула и натянуто улыбнулась, мне было неудобно смотреть на неё снизу вверх: она была выше меня, как минимум головы на полторы. Вообще, из всех троих, почти моего роста была только мисс в платье, да и то, она была выше ровно на полголовы.
Мисс Кайю и мистер Тено, как их представила Сецуна-сан, мягко улыбнулись и, переглянувшись, подошли ко мне. Мне ничего не оставалось, как смотреть на них во все глаза.
Про них я знала понаслышке, они были достаточно известны в нашей стране. Говорили, что Франция не единственная страна, где гастролируют мисс Кайю, скрипачка, и мистер Тено, пианист, выступавший вместе с ней. О них было столько разговоров, а вот теперь я их увидела вживую, я и поверить не могу, что они меня удочеряют!!!
От мисс Кайю слабо пахло духами, что-то среднее между запахом садовых цветов и ароматом моря. От мистера Тено – бризом и городским ветром, а ещё потёртой кожей, и только сейчас я заметила на его руках кожаные перчатки.
Гонщик! Или профессионал автомобилист! А может быть он просто мёрзнет? – пронеслось в моей голове.
Пока я рассматривала руки юноши, его подруга мягко потрепала меня по волосам.
- Меня зовут Мичиру. А это – Харука. – она сделала неопределённый жест в сторону юноши. – Думаю, вы подружитесь.
Харука склонился и подхватил меня на руки. Я не удержалась и взвизгнула. Он рассмеялся бархатным смехом.
- Не бойся, – тихо проговорил он мягким грудным голосом, так похожим на… женский. – Худая ты, однако. Ну, ничего, это поправимо. Тебе придётся готовить вдвое больше, Сецуна. – обратился он к девушке с рубинового цвета глазами. Изумрудноволосая девушка кивнула и улыбнулась краем губ, снова надевая очки.
- Ну, что, поехали? – всё ещё не отпуская меня на пол, проговорил парень. Мичиру кивнула.
- Вещи уже в машине, – проговорила сестра Анастасия, открывая дверь и пропуская вперёд обеих девушек. – Прощай, Эмили. Доброй дороги.
***
Я сижу в гримёрной Мичиру Кайю. Вчера я узнала, что она не моя приемная мама, а моя сводная сестра по отцу, Гендо Кайю. Она решила оформить надо мной опекунство и перевезти меня в Японию, к себе на родину. Сегодня её последний концерт в Париже, он благотворительный, поэтому все деньги пойдут к моим подругам – воспитанницам пансиона при монастыре Святой Елены. Это мне сказала сама Мичиру. Харука Тено – помимо того, что он пианист, гонщик-профессионал, как я и угадала, но он ещё не её муж, они всего лишь помолвлены. Но и это уже допустимо для того, чтобы оформить ещё одно опекунство, тем более, что они прекрасно зарабатывают, и у каждого из них ещё и счёт в банке: наследство, оставшееся у них от родителей. Почему ещё одно? Мичиру рассказала, что у неё уже есть приёмная дочь – Хотару, слабая и болезненная девочка, немногим младше меня.
Сецуны здесь нет. Она вместе с Харукой сидит в зале, слушает. Меня оставили одну. Зато мне можно делать всё, что я захочу – впервые в жизни такая свобода, после того самого рокового дня, когда бесследно исчезли мои мама и названный папа, Эллина и Микель Фоукс, Король и Королева Королевства, вернее не всего, а только пяти его частей. Шестая – Иллюзион, где до сих пор царствуют принц Эндимион и принцесса Серенити с наместником Гелиосом, до сих пор автономна, и до сих пор конфликтует с нашим Королевством, хотя войной не ходит.
Снаружи доносятся звуки скрипки: жалостливая мелодия, от которой ноет сердце. Предпоследняя, её Мичиру сочинила сама. Я помню вчерашнюю репетицию Мичиру. Харука сегодня не выступает с Мичиру, он стал просто зрителем. Последняя мелодия будет исполнена вместе со специально приглашённой откуда-то группой «Три Звезды». Потом они уедут. Что за группа такая? Никогда о ней не слышала. Ничего, сейчас пойду посмотрю из-за кулис и узнаю.
Хорошо, что Мичиру не знает, кто я. Конечно, её несколько настораживает моя отметина на лбу – незаживший шрам от вживлявшегося ранее камешка, маленький и незаметный под волосами, в форме головки пантеры – традиция для принцесс – вживлять камешки-талисманы в форме головы того животного, которое является их покровителем. Я знала когда-то девочку со шрамом в виде головки волка и девчушку со шрамом в виде мышиной мордочки. Мне об этом рассказали месяц назад двое юношей с волнистыми волосами, приходившие в наш пансион и, якобы, искавшие свою сестру. На сомом деле это были посланники Королевства Снов, и они пришли, чтобы пробудить меня…
Но, повторяю, моя сестра абсолютно не в курсе всего этого, впрочем, как и все остальные люди, а Мичиру вчера здорово испугалась. Ну шрам, ну странной формы… Но ведь это ничего не значит? Просто я вчера случайно откинула волосы, когда сняла ленту с головы – она закрывала аквамариновые пряди. Две волнистые аквамариновые пряди среди чёрных густых и прямых волос. Это уродство, с ним ничего не поделаешь. И глаза у меня странного цвета – аквамаринового, как волосы у Мичиру. Похоже, именно поэтому она признала моё с ней родство. Мичиру очень перепугалась, увидев эту отметину – она испуганно взглянула на меня и спросила «Ты – воин?». А потом, когда успокоилась, рассказала мне о Воинах в Матросках, которых в великом множестве развелось в Японии.
У нас их тоже много – это всё герои Снов: Водный, Огненный, Земной… Есть даже Валькирии и Вампиры, есть воины-двойники, ожившие картинки, копии земных, есть странные воины – с далёких звёзд и планет, вроде Sailor Альдебарана. Есть воины цвета: Золотой, Серебряный, Синий, Бронзовый, Чёрный…
Вот только они совсем не похожи на своих собратьев Земли. И живут они разрозненно: в графстве Крылатого Народа – Валькирии, в Подземном Королевстве, где живут подобные сказочным гномам существа и чёрные эльфы – двойники. В Эльфийском селении Мариантиль – воины цвета, в подводном городе-наместничестве Буароллосотонерлентия (сразу не выговоришь) – воины стихий, в королевстве, где живут люди и подобные им – Вампиры. Воины созвездий так и признали власти династии Серых, они перешли в Иллюзион. И всегда они воюют между собой, впрочем, как и тут: на Земле воины тоже сражаются за власть.
Ну, ладно, сидеть я тут не хочу, потому пойду к сцене, погляжу из-за кулис. Ого! Да вы только посмотрите, какие мальчики! Видимо не даром Харука так насупился, когда узнал о том, что последнюю песню Мичиру будет играть не одна. Ревнует, понятное дело. А мальчики-то ничего: с длинными волосами: высокий, видимо ботаник, играет на гитаре и поёт – с коричневыми волосами, у него хвост длиннее всех, но он и выше всех. Средний, брюнет, самый наглый, почти впритык к Мичиру стоит, тоже гитарист, и к тому же солист. И глаза жгучие, чёрные. «Очи чёрные, очи страстные…» - это пела у нас девочка из России, Сашей звать, приехала неделю назад. Её забрали наши сёстры, когда были с миссией в этой стране. У Саши сложный порок сердца, который можно исправить только в Парижской клинике, её и привезли сюда ещё с пятерыми «счастливчиками». Она очень красиво поёт, у неё талант, жаль будет, если она умрёт, но именно при такой болезни, как у неё, выживают лишь единицы. Видимо, и деньги пойдут ей на операцию, она ровно через пять дней. Сашу сегодня увезли в больницу, должны были вчера, но она упросила оставить её на день – хотела попрощаться со мной. Тогда она и пела эту песню, я её поняла, русский немного знаю, эта песня мне понравилась, сейчас она великолепно подходит под описание этого парня.
Чуть ближе ко мне, над синтезатором склонился совсем ещё юный паренёк – с белыми волосами, самый маленький из троицы, у него чарующие зелёные глаза, отливающие, правда, голубизной. Симпатичный, самый красивый из всех, даже Харуку обойдёт. Вот только маленький, почти с меня. А голос у него самый приятный.
А как здорово играют, глаза закрыли. Первый раз вижу, чтобы так играли! А Мичиру-то! Красавица. В длинном вечернем платье синего цвета, внизу на подоле как бы бушуют волны – так разрисована ткань. И она откровенно флиртует с чёрненьким! Правда, не переставая играть. И мелодия у них похожа на звёздный ветер. Мне мама рассказывала о его красоте, а один раз я и сама видела его, но тогда я была малышкой.
Мелодия кончилась, мне надо опять возвращаться в гримёрную к сестре. Упс! Опоздала. Ладно, буду смотреть дальше: путь к отступлению мне закрыли многочисленные поклонники Мичиру.
- Ты здесь? Я думала, ты не захочешь выходить, – удивилась Мичиру, увидев меня здесь. – Давай руку, иначе потеряешься.
И тут же выпустила мою руку, поспешно улыбнувшись, расписалась на крышечке диска припасённым маркером, ей вручили огромный букет лилий.
- Мисс Кайю, вы просто великолепны!
- Какой талант!
- Это было очаровательно! Великолепно!
- Bravissimo! – похоже, среди её поклонников нашлись и итальянцы. А! Это итальянский посол во Франции, тогда ясно. Здесь же всё сплошь правительственные чины. Ну и ну! Цветов в руках Мичиру всё прибавлялось.
- Это и есть твоя сводная сестра, мисс Кайю? – проговорил тот самый чёрненький юноша, только что появившийся за кулисами. Мичиру гордо кивнула. Неизвестно как рядом с ней оказался Харука, он сурово сдвинул брови – похоже, этот парень ему не нравится.
- Не горячись, Харука, я только взгляну на неё.
- ААААААААА! – он схватил меня на руки и изрядно встряхнул. В голове сразу всё спуталось.
- Сейя! – кто-то вырывает меня из его рук. Кто именно, я не вижу. Я уже закрыла глаза и не вижу абсолютно ничего. Ещё раз меня встряхнут и меня просто стошнит. Всё что я поняла, так то, что чернявого зовут Сейя.
- Сейя, прекрати! Милая девочка, так похожа на вас.
Чё вы врёте? Я на неё совсем не похожа! И отпустите же меня на пол! Ну вот, меня уже передают из рук в руки, как куклу.
- Ну, хватит, – уже сердито говорит Мичиру, отнимая меня у какого-то очередного своего поклонника.
Мне кажется, что они решили разорвать меня на сувениры, как сводную сестру Мичиру. Пусть рвут её, это она звезда. Прямо представляю себе: «Правая рука известной скрипачки!» или «Правое ухо сводной сестры Мичиру Кайю!»
- Да, Эмили моя сестра, – я открываю глаза, наконец-то почувствовав под ногами твёрдый пол. Харука держит меня за руку с одной стороны, Мичиру с другой. У Мичиру одна рука полностью занята букетами и мягкими игрушками, она едва удерживает их. Харука выпустил меня, принимая у девушки половину ноши. Иначе Мичиру просто утонет в цветах. Едва она отдала эти цветы, её тут же задаривают другими. – Но это не значит, что её можно так теребить. Хару, отведи её в гримёрку, я сейчас приду. – Блондин пожимает плечами и снова берёт меня за руку. В другой руке у него цветы и игрушки. Мичиру остаётся раздавать автографы.
В гримёрной Харука устало сел в кресло.
- Кошмар. Я и не думал, что это опекунство произведёт столько шума.
- Будет ещё больше, – в гримёрной появляется Сецуна, в руках у неё моя сумка. – Там внизу толпа журналистов. Так что, если хотите выбраться – поспешите.
Она кидает Харуке ключи от машины. Тот ловит их и выходит. Они взяли напрокат спортивную машину – красную, с двумя выхлопами, марки Mitsubishi. Вчера Харука решил прокатить меня, уже после того, как мы приехали в гостиницу. Харука говорил, что любит ездить на быстрых машинах, особенно ночью. И он вчера взял меня с собой. Больше никогда с ним не поеду! Носиться на бешенной скорости по самым оживлённым улицам города в машине без крыши – псих, вот его вечный диагноз!
- А тебе стоит переодеться! – Сецуна достаёт из моей сумки заботливо упакованное зелёное платьице на бретелях. Мичиру решила, что мне пора расстаться с платьем воспитанницы. А кроме старых потёртых шорт, сделанных самостоятельно из джинсов, и красной майки у меня нет больше ничего подходящего. Поэтому они вчера затащили меня в бутик. Заставили перемерить сотню платьев. Купили всё-таки это зелёное, с оборками на талии, ещё шёлковое чёрное, узкое, не знаю, для чего. Кроме того, две юбки из джинсовой материи, пару блузок, футболку, новые туфли – кроме старых рокерских ботинок я больше ничего не носила, и всякую мелочь. К тому же купили очень красивую материю на кимоно – Мичиру сказала, это обязательно.
- Одевайся.
- Может не надо?
- Надо. – Я вздохнула и начала стаскивать с себя тёмно-голубое платьице с белым воротником.
К тому времени в гримёрную комнату уже вернулась Мичиру. Её руки полны цветов и мягких игрушек. Следом за ней идут парни из группы и одна из наших сестёр, прибывших сюда, чтобы забрать деньги. Хорошо, что я успела переодеться. Сецуна вышла, оставив мою сумку мне. По моей горячей просьбе, они не стали выкидывать это платье – я складываю его и убираю в самый низ, туда, где хранится ещё одно платьице, о котором никто не знает – Платье Целомудренности Принцессы, длинное и белое, которое мне необходимо носить до Коронования. Там же, завёрнутые в платок, лежат четыре Предмета – Кортик, мой Медальон, Гребень и Жезл. Всё это отдала мне мама, за день, до их исчезновения. Она как будто знала… И всё это время я таскала их с собой, не зная их настоящей ценности для меня, вернее не помня…
- Привет, ты – Эмили? Меня зовут Ятен. – передо мной на корточки присел юноша с белыми волосами. Красавчик. Ятен дружески протягивает мне руку.
Пожать или нет? С некоторой осторожностью я пожимаю его руку, он улыбается. Ко мне подходит сестра Флорентина – девушка с карими глазами и вечно грустным лицом. Она улыбается, целует меня на прощание, благословляет и уходит. В руках у неё огромный пакет с мягкими игрушками, которые Мичиру решила отдать в пансион и конверт с деньгами. Я знаю, её отвезут на нашем автобусе – нас возили на нём, когда надо было ехать в Собор Парижской Богоматери (Notr’dam de Pari).
- Ну, собралась? Идём. – Мичиру берёт меня за руку.
Прощай, Париж. Завтра утром я буду уже в Стране Четырёх Тысяч Островов.
***
Вот уже около месяца я живу вместе со своей сестрой, её парнем… то есть, девушкой – Харука оказалась девушкой, хотя, надо сказать, очень красивой и очень похожей на юношу, с их приемной дочерью Хотару, странной, не улыбающейся девочкой и Сецуной, второй «мамой» Хотару, она постоянно куда-то пропадает. Странная семейка: три девушки и две девочки. Даже страшно как-то.
Хотя, вообще-то, ни Харука, ни вечно молчащая Сецуна меня не обижают. Харука наоборот относится ко мне как к младшей сестре, даже не ругает, если что-нибудь натворю.
А о том, что Харука девушка, я узнала совсем случайно: просто как-то мы с Хотару дрались на подушках и предложили Харуке присоединиться к нам, когда она пришла с тренировок. Она согласилась. Правда играла не честно: постоянно хватала сзади за плечи и заставляла упасть на кровать, потом начинала щекотать, пока мы не переставали её атаковать. Мы даже разогнуться не могли от хохота. И, заигравшись, она не рассчитала: она попыталась уронить меня, я покачнулась, и мы упали обе. Я упала прямо на неё. Надо сказать, что, когда я узнала её секрет, я сперва очень испугалась…
Я помню, как она покраснела. И, не сказав не слова, ушла. Правда, спустя несколько дней она снова стала прежней, правда потом отозвала меня и сказала всего одно слово «Прости».
- За что? – я была удивлена.
- За то, что не сказала тебе раньше.
Надо сказать, я видела многих девушек, похожих на юношей – в нашем Королевства многие девушки, чтобы получить место в Городской Гвардии стригли волосы и уходили в войско. Они служили наравне с мужчинами – их не гнали, никто их не презирал.
- Всё в порядке, – она улыбнулась и кивнула. Больше она не пыталась изображать мужчину, по крайней мере, дома. Мичиру сперва удивлялась такой перемене в настроении и поведении подруги, но потом и она привыкла.
С Хотти мы подружились, но не сразу. Хотару сперва сторонилась меня, впрочем, как и я её, но вскоре мы как-то сблизились и подружились. Она вообще-то очень хорошая, но немного странная: иногда впадает в транс, говорит какие-то непонятные вещи, ещё она может исцелять одним прикосновением. Странно, хотя… в нашем Королевстве было и не такое.
Мичиру постоянно пропадает на своих гастролях и выставках – я и не знала, что она ещё и художник. Харука тоже редко бывает дома, хотя чаще чем Мичиру – у неё свои заботы: тренировки, спортзал, соревнования…
Сецуна, как она мне сама объяснила, работает где-то в институте, она доктор биологических наук, у неё постоянные командировки, поэтому она часто исчезает на несколько дней. Почти постоянно я остаюсь с Хотару. Мы почти весь день одни дома, правда, иногда к нам заходят гости – подруга Хотару, Чиби-Уса со своей старшей кузиной Усаги. Обе они такие забавные! А потом меня устроят в школу, я буду учиться вместе с Хотару, в одном классе.
Вроде бы всё шло спокойно… пока мой долг не потребовал от меня срочных действий.
За то время, пока я живу здесь, я уже пять раз встречалась с демонами и здешними воинами, один раз я даже успела поговорить с ними, к счастью, тогда я была просто Эмили. Три раза я замечала активность странных существ, как и любой на моём месте, я хватала Жезл, Платье Целомудренности и бежала туда, где я нужна была. Я ведь тоже воин, правда, не Земной. Я – Серебряный Воин, на Земле моё имя – Sailor Geo, я – дитя земли и снега, хозяйка и повелитель всех живых существ, кроме людей, в этом мире и в нашем Королевстве. У меня даже костюм не такой, как у Земных: Платье Целомудренности заменяет мне Sailor Фуку, правда у него есть серебряная матроска и серебристый бант, в нём не так удобно, но и не так опасно, как в костюмах воинов. Сзади у Платья тоже есть бант, только от пояса, тоже серебристого цвета. Вообще-то платье у меня с длинными рукавами, а само оно почти до самых пят, внизу оно широкое, рукава тоже широкие. Вместо туфелек я ношу полусапожки из мягкой ткани, того же цвета, что и банты. Поскольку магия у Платья не такая уж и сильная, и меня могут узнать – я ношу золотую полумаску, моё оружие – Серебряное Копьё, в его наконечнике есть маленькая доля мифрила. Этим копьём с лёгкостью можно пронзить любой доспех, уничтожить настоящего Вампира и поразить воина даже во время его атаки, причём он не сможет защититься. Правда, против воинов я не иду. Чтобы меня не узнали, я прячу волосы, зацепляя их Гребнем Ундины – артефактом, стоящим на втором месте по значимости после легендарных Талисманов и Святого Грааля! Я никогда не опускаюсь на землю, я всегда появляюсь верхом на одном из моих помощников: на Василиске – полуящере, полупетухе. Мне его Король подарил. Он ручной и добрый, правда, если кто-то взглянет ему в глаза – умирает на месте, и дыхание его смертельно. Но я специально на половину закрываю ему глаза – и он безопасен, а уздечка позволяет смягчить его дыхание. Микель Фоукс вообще очень любил всякую живность, особенно страшную. Если же у Василиска слишком мало сил – я пересаживаюсь на гигантскую полярную сову, последний подарок Королевы. Два раза я сражалась бок о бок с воинами, они не приняли меня как равную, но и не гнали как чужую, тем более, что моя помощь была им нужна. И лишь один раз я встретилась лицом к лицу с Эндимионом. Он узнал меня, а я его, несмотря на то, что здесь его звали Tuxedo Mask. И он открыл воинам, кто я такая. Он открыл на меня охоту, теперь, едва я появляюсь там, где воины, иннеры пытаются меня поджарить. Я достаточно быстро разобралась, кто – Иннеры, а кто – Аутеры: воины, чьи планеты ближе к солнцу, зовутся внутренними воинами, воины, чьи планеты дальше, начиная от Сатурна – внешними. В отличие от внутренних, Аутеры, напротив, не обращают на меня внимания, они молча уходят, даже не взглянув на меня. Только Серенити, или Sailor Moon, ни разу не видевшая меня в Королевства (она там попросту не была) пыталась за меня заступиться, только они её не послушали…
К сожалению, не они одни пытаются уничтожить меня. Последний, пятый раз, я встретилась со слугами своего Регента: Тёмный Лорд, Паучья Королева, Инкогнито, Рыжая Ведьма, она же Леди Dark, и её такая же рыжая служанка Диана – дочь Мариантиль, бывшая эльфийка, которой на половину отрезали уши. За предательство. Свои же, эльфы, скажу больше, собственный дед. Тем не менее, она прекрасно слышит. И не оставляет попыток убить меня, а заодно и всех остальных – им-то всё равно, кого убивать.
А сегодня я осталась дома вдвоём с Харукой. Сецуна сказала, что ей необходимо свозить Хотару к врачу в соседний город, она уехала, опять на неделю. Мичиру вылетела в трёхнедельное турне по городам Йокохама – Кобе – Осака – Нагасаки, у неё очередные гастроли. Дома делать нечего, хотя…
- Проклятье! – из кухни доносится грохот и ругань. Похоже, опять у гонщицы что-то не заладилось. Вздохнув, иду помогать – что-что, а готовить я умею. Два года работала у Регента прислугой.
В кухне погром, как будто Ледовое Побоище или Куликовская Битва прошли здесь секунду назад.
- Помочь? – спрашиваю я и тут же хватаюсь за тряпку – на полу разбитые яйца, рассыпанные зёрна кофе и крупа. В раковине – гора посуды, половина перебита.
- Прости, я не очень-то хорошая хозяйка, – вздыхает блондинка. Всё-таки она забавная и добрая.
- Ничего страшного. Москва не сразу строилась, – ободряю я девушку, вспомнив известную поговорку из России – спасибо Саше, она очень много помогла мне узнать за неделю. А за год я успела выучить сотню рецептов и не раз помогала на кухне сёстрам, работая поварёнком. – Значит так: сперва попробуем что-нибудь простое.
Как только пол вытерт и посуда помыта, я достаю с полки поваренную книгу – благо, тут она есть. Бегло просматриваю – «слишком сложная», - пронеслось в голове; ухожу, возвращаясь со своей тетрадкой – мои личные записи, где есть немало прекрасных рецептов.
«Гренки с яйцом», «Оладьи на скорую руку», чай «Тропик»…
- Ты, что, собираешься это делать сейчас?
- А что? Живо ставь чайник на плиту, разогревай сковородку, будем учиться, – она смущённо краснеет.
- А у меня получится?
- Никуда не денешься.
Полчаса спустя уже сидим за столом. Теперь уже моя очередь восхищаться: Харука – мастер сервировки. За несколько минут стол был накрыт так, словно мы находились в дорогом ресторане.
- А говоришь, плохая домохозяйка!
- Просто, я…
- Не умеешь готовить? – Харука кивает и грустно вздыхает, глядя, как я раскладываю еду по тарелкам. – Не страшно. Всему можно научиться. Ешь, а то остынет.
Она нехотя проглатывает несколько кусков, ей всё ещё неловко, но спустя секунду начинает уплетать за обе щеки с большим аппетитом. Через десять минут её тарелка уже пуста.
- Понравилось? – она кивает. И смотрит на меня серыми глазами. Не знаю, почему, но от её взгляда хочется бежать подальше.
- Жаль, что я ничего не могу сделать.
- Ничего? Мы же вместе готовили, – её глаза светлеют, она благодарно улыбается краем губ, но её взгляд по-прежнему пугает меня. Мне неловко говорить ей об этом. Но, похоже, она всё понимает и без слов. Она отводит взгляд. Потом встаёт из-за стола и идёт мыть посуду. К тому времени моя тарелка тоже пустеет – я ем намного медленнее, всё никак не могу справиться с палочками. Я пытаюсь помочь ей помыть посуду, но здесь она тоже справляется сама. Ничего не поделаешь. Я делаю холодный чай «Тропик». Закончив, она снова садится к столу, пить чай.
- А кто готовит, когда все остальные дома?
- Мичиру или Сецуна. По очереди, – равнодушно пожимает плечами она.
Я молчу, глядя в свою чашку. Изредка смотрю на неё. Она тоже молчит, смотрит в окно, допивая чай.
- Ты боишься меня? – спрашивает она внезапно. Я вздрагиваю от этих слов и продолжаю молчать. – Вижу, что боишься. Только зря. Я ничего плохого тебе не сделаю. Я пытаюсь подружиться с тобой.
- Я знаю, – она вздыхает.
- Тебе противно видеть НАС вдвоём? – её голос холоден и равнодушен, глаза всё также стремлены куда-то вдаль.
- Нет, – я пытаюсь взглянуть на неё. Харука снова поворачивается ко мне. Я замираю. Её глаза наполнены слезами, хотя она не плачет.
- Тогда что тебя пугает?
- Не знаю. От тебя исходит угроза, неясная угроза, что-то, что я не могу уловить и объяснить словами, я подсознательно чувствую это. То же самое я чувствую, когда вижу взгляд Мамору, Сейи, Тайки, – она вздыхает и встаёт из-за стола.
- Ясно.
- Ты обиделась?
- Нет, не на что, – она пожимает плечами. И снова оборачивается ко мне. – Ты уже весь дом видела?
- Только комнату Хотти, свою комнату, гостиную, кухню, ванную. – я перечисляю, загибая пальцы. – А что есть и ещё комнаты?
- Три комнаты в нашем с Мичи распоряжении, комната Сецуны, бассейн, спортзал, музыкальный салон, подземный гараж…
Я только раскрыв рот слушаю её. Столько комнат – это слишком. Наверное, поэтому они захотели, чтобы их подруга жила вместе с ними, помогая воспитывать приёмную дочь. По той же причине, наверное, они решили забрать меня к себе.
- Хочешь, покажу?
- Хочу, – она берёт меня за руку, ведёт на второй этаж. Сразу же возле лестницы первая комната, не считая обязательной на каждом этаже ванной, – комната Сецуны.
Комната тёмная, почти такая же, как и у Хотти. Только у Хотару вся комната заполнена светильниками, а здесь их почти нет. Зато есть огромное, от пола до потолка, окно, задёрнутое сейчас тяжёлой шторой. Харука привычным движением отдёргивает тяжёлую ткань. В комнату врывается свет, осветив пространство комнатки. Здесь стоит кровать, письменный стол, музыкальный центр. Всё остальное пространство занимают книжные шкафы, полностью заполненные книгами разного формата и толщины, любовно расставленные по цвету корешков и высоте. Бельевой шкаф небольшой, он поместился рядом с кроватью. С другой её стороны – туалетный столик. На письменном столе – компьютер и микроскоп. На окне висят кашпо, над столом полка-лесенка, на стенах, почти под самым потолком, на полочках – ползучие растения в горшках, их стебли тянутся от стенки к стенке, поддерживаемые маленькими железными крючками, вбитыми в стену. В кашпо тоже цветы, только другие, больше похожие на лианы, их стебли кончаются ярко-синими небольшими цветками, стебли тянутся вниз. На полке-лесенке тоже цветы, только на нижней – аудиокассеты, но какие: «Лечение Музыкой по методике Рушеля Блаво» (и сюда добрался!), «Мировая сокровищница музыкальной классики», «Песни народов мира», «Собрание итальянской классики», «Классика гитары», «Колокольные звоны» (привезена из России). Огромное окно оказывается стеклянными дверьми на балкон – балкон тоже уставлен горшками с цветами. У одной створки стоит огромная кадка с пальмой.
- Сколько цветов!
- Сецуна – биолог.
- Я знаю.
Следующая комната – комната Мичиру. Она очень отличалась от комнат, виденных мною раньше. Во-первых, эта комната была невероятно светлой. Комната была целиком выдержана в аквамариновом и нежно-голубом тонах: обои на стенах, тюлевые занавески на окнах, постельное бельё, обивка кресел… Разве что подвесные шкафчики, шкаф для одежды и письменный стол были из одного гарнитура, из светло-песочного дерева. Но и эти несоответствия прекрасно гармонировали с атмосферой комнаты в целом. В комнате, кроме перечисленных вещей, то есть кровати и гарнитура, были ещё парочка кресел, мягкий «песочный» ковёр на полу, несколько картин, висевших на стенах. Во-вторых, комната сияла чистотой, было видно, что девушка постоянно наводит здесь порядок. Ну, и, в-третьих, почти вся полка, висевшая над кроватью, сама кровать, угол возле окна были заложены мягкими игрушками, которые Мичиру постоянно вручали после концертов поклонники, кстати, Харука в их числе. В этой комнате тоже есть дверь на балкон, она сейчас открыта и ветер колышет занавески.
- Красиво.
- Нравится?
- Очень. – Харука чуть улыбнулась. Она подошла к кровати, поправила одеяло, взяла в руки плюшевого тюленя и задумчиво повертела его в руках. Потом, резко развернувшись, кинула его мне.
Я еле успела его поймать. Тюлень был странного сиреневого цвета с чёрными глазками-пуговками. Харука улыбнулась и кинула мне ещё парочку игрушек с кровати Мичиру.
- Зачем? Мичиру будет ругать.
- Нет. У неё их много, так что можешь эти взять себе.
- Нет.
- Как хочешь. – Харука взяла из моих рук протянутые игрушки, кинула их на кровать и повела меня дальше. Следующая комната была её.
Первое, что я увидела – страшный кавардак в её комнате. Харука только виновато улыбнулась.
- Я не люблю убираться в комнате.
Это и так было понятно. За вещами она не очень-то следила: пульт от телевизора, книги, какие-то документы, одежда – всё валялось где попало.
Обоев на стенах не было, стены были выкрашены в золотой цвет, а сверху на краску нанесены затейливые узоры голубой несмываемой тушью. Большее пространство стен было занято картинами Мичиру, тем не менее, комната от этого хуже не выглядела. Оставалось ещё много свободного места, например над столом, куда был помещён шкафчик, заставленный всевозможными кубками, заложенный коробочками или подушками с медалями и грамотами. Это были единственные вещи, которые содержались в строгом порядке. А на стенке перед диваном помещался широкоэкранный плазменный телевизор. Сам диван был жёстким, угловым, с несколькими подушками, покрыт тёплым пледом. Узор пледа состоял из чередующихся голубых и золотых квадратов. У дивана расположился восточный столик на коротких ножках, рядом с которым были брошены восточные подушки различных форм и расцветок. В углу у окна стоял рабочий стол с компьютером. Почти у самой двери – узкий шкаф для одежды, небольшой, но вместительный, хотя большого количества одежды девушка не держала. Окно было завешено тяжёлыми шторами золотистого шёлка. Сам подоконник был очень широким и удобным.
- Ты спишь на угловом диване?
- Нет, – она указала на пол. На полу лежало что-то среднее между спальным мешком и пуховым одеялом. Удивительно! Несмотря на его величину, я не сразу обратила на него внимание – мне показалось, просто ком грязной одежды.
- Что это?
- Футон. Я сплю на полу, или в другой спальне, – она встала на колени, складывая футон, потом выдвинула из-под дивана ящик для белья, затолкала туда свою постель и снова задвинула его.
- А почему?
- Привычка. – Харука пожала плечами и села на диван. – Садись.
- А третья комната?
- Ты хочешь её видеть? – она скептически подняла бровь.
- А что?
Она взяла меня за руку и настойчиво потянула, прося меня сесть рядом. Пришлось повиноваться. Несколько минут длилось молчание. Харука сидела, запустив пальцы в волосы. Я молча ждала. Наконец, она не выдержала.
- Ты так и не поняла, кто мы?
- Кто? – мои брови тупо ползут вверх.
Она вздохнула, покачала головой и взяла с восточного столика фотографию в рамке. Молча, она протянула её мне. На фотографии, видимо сделанной весной, были изображены моя сестра и Харука. Они расположились среди цветущей поляны, прямо под цветущими вишнями. Харука сидела, прислоняясь к стволу, обнимая Мичиру за талию. Моя сестра, поджав ноги, опиралась спиной о плечо Харуки. Её голова была запрокинута назад. Их глаза были закрыты, сами они, казалось, растворились в поцелуе. Вдвоём они смотрелись очень мило.
Я вам завидую. У вас, в вашем мире, даже среди жестокости и зла можно любить кого-то. В нашем Королевстве эти чувства не известны и не нужны никому. Я совсем не умею любить. Я не знаю, что это такое, а ведь когда-то…
- Красиво. Ну и что ты хотела этим сказать?
- Мы – лесбиянки.
- И что?
- Тебе всё равно? – я улыбнулась – приходится хотя бы иногда изображать на своих губах то, что они называют «улыбкой», иначе считают, что я ненормальная и на уме у меня одни гадости.
Дурочка, какая ты забавная!
- Абсолютно. Вы такие же люди, как и все остальные, ничем от них не отличаетесь. Разве что вы счастливы. И я не понимаю, почему мне должно быть противно.
- Спасибо. – Харука улыбнулась открыто, без грусти, которая постоянно сквозила в её взгляде с того момента, как я узнала, что она девушка и что моя сестрёнка её любит. Она снова взяла меня за руку.
- Пойдём, покажу третью комнату.
Эту комнату Харука открывала ключом. Она единственная из всех держалась запертой. Внутри комната была полностью выполнена в красном цвете: красная драпировка на стенах, двуспальная кровать под пологом, красного дерева, спинка сделана в виде обитого бархатом сердца. По обеим сторонам кровати тумбочки, тоже красного дерева. В этой комнате был камин, возле него два римских кресла, тоже красного цвета, только ножки в виде львиных лап позолоченные. По обеим сторонам от камина украшения: справа – ваза династии Мин (историю искусства я знаю прекрасно) с цветами, слева – золотая статуэтка изогнувшегося Китайского дракона. На камине, тумбочках и возле стен на полу стояли свечи. На камине – тройной подсвечник. На тумбочках – одинарные. На полу – большие свечи без подсвечников. Здесь в этой комнате была своя ванная комната, в стиле модерн, чёрное дерево с золотом. Дверь в неё, чуть приоткрытая, скрывалась прозрачной шторой из красного шёлка, она находилась по одну сторону от кровати. С другой стороны кровати, чуть подальше тумбочки, было окно, завешенное тяжёлыми шторами красного цвета. Красные пуфики стояли в углу вокруг небольшого восточного столика. Столешница выложена золотыми и красными пластинами, мозаика, изображавшая три золотых иероглифа на красном фоне: «Вечная любовь» и «Пион», китайский символ страсти, если я правильно истолковала написанное. На столике – книги, маленькие свечи с ароматом роз и ваза с белыми розами.
- Здорово. А почему она заперта?
- Это наша с Мичиру комната, она только для нас двоих, для минут уединения – с тихой грустью проговорила Харука.
- А кровать одна на двоих? – Харука покраснела и нехотя кивнула. Мне было смешно видеть такого взрослого человека смущенным.
- А всё остальное?
- То есть?
- Бассейн, спортзал?
- Всё внизу, на первом этаже, тоже всё общее.
Бассейн и спортзал Харука показала мне мельком. К ним вела одна дверь, рядом с дверью на кухню. Там был коридорчик, ведущий ещё к двум дверям: за первой был бассейн, широкий, крытый, одну стену этой огромной комнаты занимали окна во всю стену. У остальных трёх стен окна были только вверху. В углах и вдоль одной из глухих стен, там, где пространство пола было чуть побольше, стояли кадки с пальмами. Возле самого бассейна рядом стояло два шезлонга. Чуть подальше – ещё один. Возле двери была вешалка с полотенцами, рядом дверь в душевую. С другой стороны ещё одна дверь – за ней лестница вниз. Харука повела меня по ней. Лестница кончалась выходом в спортзал. Здесь окон не было, все стены занимали зеркала. Всё пространство: беговые дорожки, велотренажёры, маты, тренажёр со штангой, тренажёр для накачивания бицепсов (точно не знаю как его называют, но что именно для этого – смотрела по телевизору), гантели, кольца, конь, шведская стенка, перекладина. Чего тут только не было! Харука уверено подошла к перекладине: раз, два, три,… десять,… пятнадцать,… тридцать пять,… пятьдесят! Она спокойно подтянулась на руках ровно пятьдесят раз, потом села на неё, сделала кувырок, повисела вниз головой и спрыгнула на пол.
- Вау! – только и вырвалось у меня.
- Тоже считала меня слабой? – усмехнулась она, поднимаясь по лестнице. Больше она задерживаться здесь не собиралась. – Пойдём, покажу тебе музыкальный салон.
Харука отвела меня во вторую дверь в коридорчике. Она вела в огромный светлый зал с высоким потолком и огромными стрельчатыми окнами. И как вообще всё это поместилось в маленьком, на вид, двухэтажном домике? Посреди зала стоял огромный чёрный рояль, его бока блестели, хорошо отполированные, когда солнечные лучи скользили по чёрному дереву. У самой стены расположилось четыре кресла, на вид мягкие и удобные. Чуть подальше, с другой стороны рояля пространство было заставлено шкафами, столом и мольбертом, на столе – палитра с красками, какие-то баночки, большие и маленькие кисти, коробочка с грифелями, кусочки угля, мелки пастель. Две стены были завешаны картинами, оставшиеся две – разрисованы фресками, как и потолок, впрочем. Я осторожно вступила в зал вслед за Харукой. И застыла почти у самого входа, взглянув вниз. Пол был выложен мозаикой из тонких плиточек, причудливый рисунок начинался от рояля и тянулся к стенам. Солнечные лучи, попавшие в застеклённые окна, давали разноцветные блики на полу, делая и без того причудливый рисунок ещё более загадочным и фантастическим. И всё это сливалось с музыкой, лившейся в полной тишине – Харука играла какую-то знакомую мелодию, я слышала её когда-то, но когда – не помню. Я стояла очень долго, переводила взгляд с одного узора на полу на другой – на стенах, и обратно. Я никак не могла понять, почему блики цветные, стояла и заворожено смотрела на пол, не замечая, что музыка кончилась, смотрела, не отрываясь, пока Харука не тронула меня за плечо и не указала на окна.
- Там витражи.
- Как вам удалось всё это сделать? – я словно очнулась ото сна. Странное чувство. Волшебство? Сон? Что это? Не знаю, но так приятно…
- Этот дом Мичи получила в наследство от родителей, всё это уже было здесь, – она уверенно подошла к одному из шкафов и открыла его.
Мичи? Она так называет Мичиру? Уже второй раз я слышу это имя. Звучит ласково, по-домашнему. Интересно, как же тогда её называет Мичиру?
В шкафу стоял футляр с огромной скрипкой… то есть виолончелью, как потом мне объяснила Мичиру, но тогда я этого не знала, три полки занимали аккуратно сложенные стопки нотных тетрадей, сборников и каких-то листков.
- Это всё наши владения, – проговорила Харука.
- Ты скучаешь без Мичиру?
Харука обернулась, долго смотрела мне в глаза и молчала. Я изо всех сил старалась удержать себя, чтобы не отвести глаза. Видимо, она почувствовала это и отвернулась, чтобы закрыть шкаф.
- Харука…
- Да?
- Скажи, а вы давно живёте вместе с Мичиру? – она склонила голову. Я продолжала, больше не имея сил сдерживать в себе накопившиеся вопросы – Почему я не знала, что у меня есть сестра? Откуда это узнала она? Где она была всё это время? И… почему вы сразу не хотели говорить правду? Что здесь такого?
Она молчала, даже не повернувшись ко мне, мне показалось, она вздрогнула, когда я задала эти вопросы. Но они уже давно меня мучают, что же мне ещё делать? Харука молчала, я тоже. Это молчание длилось пять минут, десять, пятнадцать… Она обернулась, её глаза потемнели. Мне стало страшно, мне казалось, что Харука рассердилась, я думала, она ударит меня, я бросилась бежать прочь из этого зала, я чувствовала, что Харука смотрела мне вслед… и молчала.
***
Я знала, я была уверена, что всё так произойдёт!!!
Сегодняшний день и начинался не так, как должен был…
Сперва я повздорила с Харукой и Хотару, такого ещё не было, хотя Харука всё ещё держалась со мной холодно, после того, как я задала ей те вопросы. Но прошло уже две недели! И повздорили из-за чепухи! Она никогда раньше не обижалась, когда над ней подтрунивал кто-то из нашей «семейки», а сегодня… Какая муха её укусила? Она разозлилась, накричала и ушла на свою тренировку, оглушительно хлопнув дверью. Хорошо, что сестрёнка ещё не вернулась и не знает об этом…
А с Хотару история ещё глупее: не поделили книгу, и какую! «Руны»! Странные они какие-то.
Я упросила Сецуну отвести меня к храму Хикава. Я уже успела познакомиться с остальными девочками – это подруги моей сестры и всех остальных. В Храме я застала только Рей и Усаги: Рей – брюнетка с длинными волосами, её глаза тоже жгучие и чёрные, это внучка старого священнослужителя. А Усаги – светловолосая девушка с длинными хвостиками, её причёска напоминает заячьи ушки, правда, чрезмерной длины. Она забавная, они с Рей постоянно спорят: из-за комиксов, куска торта, уроков… Тем не менее до серьёзных ссор у них дело никогда не доходило – удивительно! Вот что значит – подруги!
Сецуна отвела меня к Храму, дорогу-то я знаю, но так хотелось выспросить у неё кое-что, пока мы ехали к храму – домик находится за городом, поэтому до Токио добираться приходится или на автобусе или на машине. Но и у Сецуны ничего выспросить не удалось: она молчала, как рыба, и всё время смотрела в окно, не поворачивая головы.
Ну и ладно!
Когда мы приехали, она отправилась к остановке метро – в свой Институт, а я – к Храму.
Девочки как всегда спорили, на этот раз ещё сильнее, чем обычно. О чём был спор, я так и не поняла – они замолчали и быстренько напялили улыбки, когда я пришла, попытались сменить тему. Странные они все, словно у них у всех какая-то тайна, которую они скрывают не только от меня, но и ото всех остальных людей, даже от родных: сколько раз видела, как испуганно замолкала Усаги, едва появлялся её брат – озорной и весёлый Шинго. Не раз я удивлялась поведению Рей и Ами, едва дедушка Рей или мама Ами (в зависимости от того, где они находились, у Рей или у Ами) заходили в комнату, они становились совсем другими, впрочем, при мне они вели себя абсолютно так же: скрытно и беспокойно, словно им хотелось поскорее отделаться от меня. А, может, мне это только казалось?
Посидев немного в Храме, я ушла – они заговорили о комиксах, о новых фильмах, о кумирах… Мне стало скучно. Куда интереснее с Ами – она рассказывает много нового, про всё, что вычитала из книг, или с Макко – она прекрасно готовит, и обещала мне открыть парочку кулинарных секретов. Минако вообще в городе не было – она отправилась в гости к отцу в Лондон, её отец – японский посол в Великобритании.
Я ушла в парк, одна, там, по крайней мере, можно было заняться своим делом: я захватила Кортик, Медальон, Жезл. Я всё ещё надеюсь, что ворота в другой мир откроются, правда, как мне говорили, лучше всего для этого идти на кладбище, но туда жуть как не хотелось. Правда, у меня была не полная экипировка, но Платье и Гребень можно с собой не таскать – они появятся, если я воспользуюсь Жезлом.
Хотелось плакать, как десятилетний ребёнок, просто плакать от одиночества, обид, потерь… Но я не умела или не хотела… Я не плакала, когда исчезли мои родители, хотя я смутно чувствовала, что я их больше не увижу, я ждала, что всё-таки наступит конец злоключениям и я снова встречусь с ними, отчим возьмёт меня на руки, а мать защекочет, как бывало всегда по утрам… Но прошла уже тысяча дней, каждое утро было похоже на предыдущее, и начиналось оно с пустоты…
Я не плакала, когда меня били на кухне Регента, когда заставляли работать, когда отняли у меня всё, что хоть немного напоминало о родителях…
Я не плакала, когда меня оставляли без обеда в приюте, когда расшибала себе колено или локоть в драке с воспитанницами пансиона, когда порола надзирательница…
Я не плакала, когда мне показали могилы отца, отчима и матери… Не плакала от боли, я давно к ней привыкла…
Не плакала никогда, я не умела плакать, потому что я не человек, я не умею плакать, любить, сострадать, ненавидеть…
А сейчас хотелось рыдать, бить кулаком о землю и кричать, кого-то проклиная… А я не могла. Глаза оставались сухими.
Если бы они были рядом… или хотя бы Мичиру, мне казалось, она меня понимает, она и сама потеряла родителей очень рано, когда ей было десять лет. Она должна понимать меня… А, может, мне это только казалось? Может, это был сон?
Я достала кортик, спрятанный далеко в глубокий карман старых джинсовых шорт, вынула его из ножен – он всё ещё был блеклым и, как я его ни чистила, не хотел блестеть – это означало, что в Королевстве сейчас снова идёт война. Медальон тоже был нем – золотистый лепесток яблони – символ нашего Королевства – он был для меня чем-то вроде передатчика. Снаружи – обычный золотой кулон, внутри которого хранились две фотографии: династии Серых и моей новой «семьи». Если кто-то пытался связаться со мной, он начинал теплеть и биться, как зверёк. Но уже который год он не подавал сигналов – значит, все воины моей команды, воины Цвета или Фантомы, либо погибли, либо отправились за Ворота – это хуже чем смерть, это путь в небытие.
Неужели я ждала напрасно? Значит связи с Тем миром больше нет? Но, тогда бы предметы исчезли: Гребень, Кортик и Платье не могут существовать без связи с Тем миром.
Значит я одна, единственная, оставшаяся в живых… И я должна выполнить какую-то миссию, иначе, зачем ещё нужна эта неисчезающая сила? Но я так не хочу! Я была готова сорвать медальон с шеи и зашвырнуть его в заросшее кувшинками озеро.
Только внезапно мой медальон задрожал, а через секунду я услышала крики. Я решительно бросилась на звук.
Тёмный Лорд искал меня, он снова сцепился с воинами, но на этот раз против него было всего трое: внутренняя Марс, внешняя Уранус и их общий лидер Sailor Moon. Против них были именно слуги Лорда: чёрный эльф верхом на ящере – они подчинялись только Лорду, и сам Арзалат Тёмный Лорд собственной персоной на своём вороном мустанге. Вдвоём они не только успешно противостоят воинам, но и теснят их.
Придётся помочь, хотя это опасно – воины попались самые неуравновешенные: если они не в духе, то ни Уранус, ни Марс не потерпят команд, они поступают, как хотят, себе на уме, переругиваются между собой и с Усаги, в данный момент тихой мышкой стоявшей в стороне. Того и гляди между Sailor-ами разразится маленькая бойня.
Хорошо, что я сижу в кустах и меня не замечают ни те, ни другие. Касаюсь губам головки пантеры – набалдашника жезла – моё Платье уже на мне, Копьё материализуется в руках. Я готова к бою.
Марс и Уранус уже метают громы и молнии, сейчас сцепятся. Арзалат гарцует на коне – ему всё равно, тем более, что воины всё сделают за него своим неумением работать в команде. Sailor Moon пытается атаковать – в ящера устремляется поток света, сотня стрел ей в ответ. Я бросаюсь вперёд.
- Да осветятся Сны, да померкнет Ночь! – мой боевой клич.
Бешеный вихрь вращающегося копья останавливает полёт смертоносных стрел, они падают у моих ног. Где-то за моей спиной облегчённо вздыхает предводительница воинов.
- Испугалась? – оборачиваюсь к ней я, когда последняя стрела падает к моим ногам. Она кивает и взвизгивает. Я резко поворачиваюсь, ящер выдыхает пламя, Sailor Moon отрывается от земли, я следом. Огонь на излёте успевает опалить край платья. Мы в безопасности, а вот внешний и внутренний воины – нет. Они вконец забыли о своём долге: обе сегодня не в духе, и, чего я и боялась, они уже дерутся между собой. Эльф направляет ящера к ним, с другой стороны к ним устремляется Арзалат, в его руках блестит кривая сабля, его мустанг скачет прямо на Марс. Арзалат словно издевается над ними: сидит в седле прямо, как на смотре, играет саблей, конь то переходит на аллюр, то на галоп, но не меняет своего направления. На меня Лорд даже не смотрит – ему до меня никакого дела, похоже, он сегодня в «хорошем» настроении и милостиво позволяет мне пожить ещё денёк. А вот у меня настроение паршивое.
- Слеза утопленницы!
- Поцелуй Серебряного Кристалла!
Почти одновременно наши атаки достигают врагов – Арзалат на миг ослеплён, но он в целости, а вот ящер падает наземь. Но эльф проворнее, он спрыгивает и вот он уже в одном шаге от Уранус. Та оборачивается, но поздно.
- Глубокое погружение! – Нептун, явившаяся из ниоткуда, становится на пути эльфа в самый последний момент – он уже бросил один из метательных ножей. Я видела, как коротко блеснуло в воздухе лезвие. В тот же миг эльфа сносит водная сфера, а Нептун, даже не вскрикнув, падает на руки Урануса и подбежавшей Sailor Moon.
Арзалат растворяется в тумане – сбегает гад, Марс мчится ко мне и заламывает мне руку – она всё ещё не забыла слов Эндимиона, будь он не ладен, а, значит, несмотря ни на что, я для неё враг. Так повелось: слово Принца – закон.
Копьё выпало из моей руки, её пронзает острая боль, а я всё не могу отвести взгляда от троих воинов. Костюм Нептун алеет на глазах, похоже, она ранена и ранена серьёзно, Уранус пытается зажать рану рукой, но кровь течёт сквозь пальцы, окрашивая её руки в красный цвет. Предводительница, похоже, плачет.
Уранус что-то шепчет и беспрестанно тормошит лежащую у неё на руках девушку. Та, похоже, без сознания. Марс, раскрыв от ужаса глаза и закрыв другой рукой рот, чтобы не кричать, смотрит на них, не шевелясь. Нептун не подаёт признаков жизни, я бы могла ей помочь, но вынуждена быть свидетелем. Уранус уже не шепчет, она кричит, дико, как раненый зверь:
- Нет!!! Не умирай! Не оставляй меня!!! НЕПТУН!!!!!!
- Ей нужна помощь, я смогу, только отпусти мою руку, – слышу я собственный голос, обращённый к внутренней воительнице. Она даже не смотрит на меня. Пальцы девушки разжимаются сами собой. Я бегу к раненой.
Так и есть, она ранена очень серьёзно – нож попал в самое сердце, кровь фонтаном льётся из раны. Нож валяется рядом – глупая внешняя Уранус зачем-то его вытащила – она сама обрекла свою подругу на гибель. Нептун уже бледнеет.
- Видите, до чего доводят ваши споры! – кричу я на потупившихся воительниц, вставая на колени рядом с Нептун. Я настойчиво отнимаю руки Уранус от раны девушки – рана просто ужасна, кровь не просто течёт, а как бы струйками выплёскивается при каждом ударе. Я зажимаю руками рану – я знаю, что делать. Начинаю шептать древние слова друидов – наука врачевания зародилась у них, этой науке меня обучил Микель. Рана начинает затягиваться, медленно-медленно, не позволяя мне отнять руки даже на секунду, сначала сращиваются пробитые сосуды и ткани, потом затягивается кожа – иначе кровь пойдёт с новой силой и воина уже не спасти. Нептун без сознания, Уранус пытается привести её в чувство, но своими криками она только мешает мне. Я уже сбилась два раза, на третий всё будет кончено.
- Заткнись! – кричу я, в растерянности Уранус замолкает. Похоже, с ней никто так не обращался. Зато теперь я могу сосредоточиться.
Рана всё уменьшается. Теперь можно отнять руку, кое-как одной рукой я отрываю полоску ткани от подола, туго перевязываю рану Нептун. Она всё ещё бледная – неужели она не выживет?
Уранус вопросительно смотрит на меня – Нептун не дышит, её руки холодны, как лёд. За моей спиной стоит Марс, я чувствую на себе её взгляд, полный недоверия. Где-то рядом всхлипывает Sailor Moon. Нащупываю на поясе ножны: Кортик прочно уложен в ножны, на шее у меня Медальон – все Предметы Власти, как их называют у нас в Королевстве, вкупе с Гребнем у меня, значит я на пике своей силы. Вынимаю Кортик, закатываю рукав. Привычным движением провожу лезвием по руке – воины испуганно зажмуриваются, Уранус сжала губы – похоже, её мутит от вида крови. Знала бы она, что будет дальше! Выдавливаю несколько алых капелек из ранки – одна за другой они падают на раскрытые губы Нептун. Она делает долгожданный вдох, её веки начинают дрожать. Она спасена.
Ранка на моей руке затягивается сама собой. Я убираю Кортик и поднимаюсь с колен, я не знаю, как себя чувствует воительница теперь – мне кажется, узнай она, что она сейчас выпила, она бы предпочла умереть. Один вдох, другой, её щёки уже розовеют. Первый раз за всё прошедшее время я позволяю себе улыбнуться. Не потому, что это кому-нибудь нужно для того, чтобы ободриться и успокоиться, а потому, что сама хочу улыбнуться. Какой-то смутный порыв нежности – я провожу рукой по волосам всё ещё лежащей на руках Уранус воительницы. Она так напоминает мне кого-то…
Мичиру?
- Нептун, зачем ты это сделала? – из глаз златовласой внешней бегут слёзы, она обнимает девушку, пряча лицо у той на груди.
Да ты, оказывается, стесняешься? Ничего, этих слёз не стыдятся.
Нептун открывает глаза – она всё ещё слаба, но пытается улыбнуться.
- Ты в порядке? – спрашиваю я у этой девушки. Нептун растерянно кивает и благодарно смотрит мне в глаза. Я наклоняюсь к ней.
От неё пахнет садовыми цветами и ароматом моря… Духи Мичиру? И глаза её такие же глубоко-синие, как океан, как ЕЁ глаза… Но Мичиру же сейчас в Нагасаки. Или нет? Неужели это сестрёнка?
- Не снимай повязку в течение пяти часов – заклятье ещё не кончилось.
Я поднимаюсь, оглядываюсь – Марс и Sailor Moon заняты тем, что дружески тормошат раненую. Пока они про меня забыли – пора сматываться. Вновь вынимаю жезл, касаюсь его набалдашника губами – неприятное ощущение по всему телу. Сколько живу, не могу привыкнуть к оборотничеству, слишком уж это неприятно. Моё тело становится телом чёрной пантеры, мои глаза – глазами хищника, появляются клыки. Чувствуется небывалая гибкость, ни на что не похожая сладость и тепло. На четвереньках намного легче двигаться. Выгибаю спину. Смотрю вверх – до ближайшей подходящей ветки всего пять футов, допрыгну.
Вот и всё. Теперь смотрю на счастливых воинов с высоты. Они меня не видят, зато я вижу их. Можно становиться человеком вновь.
Пока шла обратно, чувствовала смутную радость – впервые за последние несколько лет. Радость? Радость оттого, что спасла чью-то жизнь? Странная эта Нептун: жертвует собой. Из-за кого? Уранус же сама виновата. Но мне было жаль её – она так убивалась, жаль Нептун – она храбрая и самоотверженная.
И что это за чувство? Почему я вдруг так рада оттого, что они обе живы? Почему я вообще захотела помочь ей? Я не знала жалости, никогда никого не жалела, а теперь…
Я становлюсь человеком?
Нет! Только не это! Не сейчас! Но я рада, правда, рада, впервые я ни о чём не жалею, впервые мне так хорошо и так легко. Может, так и надо?
Долго бродила по парку, пытаясь найти ответы, на мучившие меня вопросы. Отправилась на кладбище – может, найду вход в наш мир. Тщетно брожу по кладбищу около двух часов. Меня, наверное, даже не ищут. Зачем им это?
- Эмили!
Я оборачиваюсь на голос. Уже темно и ничего не видно. Ко мне подбегает запыхавшаяся Рей, видимо она долго бежала. А я думала…
- Куда ты пропала? Почему ничего не сказала? Мичиру с ног сбилась, она беспокоится.
- Мичиру в Нагасаки, – спокойно возражаю я. Рей качает головой.
- Она вернулась три часа назад.
Три часа? Как раз совпадает со временем битвы.
- Она очень перепугалась. Сецуна беспокоилась. А Харука получила выговор от Мичиру за то, что накричала на тебя.
- Откуда ты это знаешь?
- Мичиру решила, что ты убежала именно поэтому. И Сецуне ты ничего не сказала. – Рей еле-еле перевела дух и взяла меня за руку. – Идём, они ждут тебя в Храме.
И, правда, едва мы вошли во двор, Мичиру и Сецуна бросились ко мне. Глаза Сецуны предательски блестят, Мичиру неестественно бледна.
А может…
- Никогда больше не делай так, – она обнимает меня, совсем как мама, и плачет. Почему?
- Мичиру, не надо.
Ненавижу, когда из-за меня льют слёзы.
- Что такого, что я ушла?
- Ничего ты не понимаешь, дурочка. – Она гладит меня по волосам. Я отстраняюсь, хотя ощущение приятное… даже очень.
- Прости. Я больше не буду, – иногда это сказать так сложно, а иногда так просто…
И совсем забыла спросить у Рей, откуда она узнала, где я… Ну и ладно!
Всё-таки хорошо, что у меня есть такая сестра…
(1) Герои Sailor Воины взяты из известного аниме-сериала «Sailor Moon – Луна в матроске». Герои Sailors – Naoko Takeuchi. Я выбрала их потому, что это аниме – моё любимое *_*, а мир Воинов – мой мир… Это – мой Сон…
Часть 1. (1)
- Это твои новые родители.
читать дальшеМеня ласково подтолкнули к двум стоявшим в полутёмном углу фигурам. Я оглянулась – настоятельница, бодро улыбнувшись, закрыла за собой дверь. Мне ничего не оставалось, как шагнуть навстречу моей новой жизни…
Меня зовут Эмили, Эмили Фоукс, что в переводе с языка Крылатого Народа означает «Серая». Мне четырнадцать с половиной лет. Я живу, то есть жила, в закрытом пансионе для девочек при католическом монастыре Святой Елены. Я попала сюда совсем недавно, если можно так сказать, примерно с год, в то время, как мои соседки по комнате живут здесь уже более пяти лет. Меня выгнал из дома господин Тамагути Итироку, мамин знакомый, а ныне мой Регент. Да, именно Регент, потому что я – Наследная Принцесса Королевства Несбывшихся Снов, об этом я и сама узнала недавно, но… пока помалкиваем…
Я робко шагнула навстречу двум фигурам. Они, в свою очередь, тоже вышли из тени. Их оказалось не двое, а трое. Передо мной стоял высокий светловолосый юноша в кофейного цвета пиджаке и такого же цвета брюках. Пиджак был застёгнут всего на две нижних пуговицы, так что скрытая под пиджаком футболка, a la Сильвестр Сталлоне, была видна. У парня были серо-голубые, напоминавшие небо перед грозой, глаза, и он пристально разглядывал меня. Рядом с ним, ласково улыбаясь, стояла молодая девушка с аквамариновыми волосами, плавными волнами спускавшимися ей на плечи. На ней было голубое платье, стянутое на талии синей лентой, и шляпка с цветами. Тёмно-синие глаза девушки были чуть прикрыты, выглядела она уставшей. Она стояла, чуть прислонившись к плечу юноши, можно было догадаться, что они – муж и жена. Чуть поодаль, скрестив руки на груди, к книжному шкафу прислонилась молодая женщина с длинными, изумрудно-зелёными волосами. Она задумчиво смотрела куда-то мимо меня, беспрестанно теребя шёлковый бант своей ярко-зелёной блузы, одетую под строгий жакет рубинового цвета. Жакет был приталенный, он, в сочетании с узкой юбкой того же цвета, плавно облегал её фигуру. Глаз этой бизнесследи разглядеть было нельзя – их скрывали солнечные очки. Я отчётливо помнила, что это гости из далёкой Страны Восходящего Солнца. Я прекрасно знала язык и нравы этой страны и поспешно поклонилась, как требовал этикет.
- Здравствуйте, – их имён я не знала.
- Здравствуй, Эми-тян. - улыбнулась женщина в строгом костюме и протянула мне руку. – Зови меня просто Сецуна.
- Хорошо, Сецуна-сан. – Сецуна улыбнулась и сняла очки. Её глаза блеснули рубиновым цветом.
- Вот мы и познакомились. – Я кивнула и натянуто улыбнулась, мне было неудобно смотреть на неё снизу вверх: она была выше меня, как минимум головы на полторы. Вообще, из всех троих, почти моего роста была только мисс в платье, да и то, она была выше ровно на полголовы.
Мисс Кайю и мистер Тено, как их представила Сецуна-сан, мягко улыбнулись и, переглянувшись, подошли ко мне. Мне ничего не оставалось, как смотреть на них во все глаза.
Про них я знала понаслышке, они были достаточно известны в нашей стране. Говорили, что Франция не единственная страна, где гастролируют мисс Кайю, скрипачка, и мистер Тено, пианист, выступавший вместе с ней. О них было столько разговоров, а вот теперь я их увидела вживую, я и поверить не могу, что они меня удочеряют!!!
От мисс Кайю слабо пахло духами, что-то среднее между запахом садовых цветов и ароматом моря. От мистера Тено – бризом и городским ветром, а ещё потёртой кожей, и только сейчас я заметила на его руках кожаные перчатки.
Гонщик! Или профессионал автомобилист! А может быть он просто мёрзнет? – пронеслось в моей голове.
Пока я рассматривала руки юноши, его подруга мягко потрепала меня по волосам.
- Меня зовут Мичиру. А это – Харука. – она сделала неопределённый жест в сторону юноши. – Думаю, вы подружитесь.
Харука склонился и подхватил меня на руки. Я не удержалась и взвизгнула. Он рассмеялся бархатным смехом.
- Не бойся, – тихо проговорил он мягким грудным голосом, так похожим на… женский. – Худая ты, однако. Ну, ничего, это поправимо. Тебе придётся готовить вдвое больше, Сецуна. – обратился он к девушке с рубинового цвета глазами. Изумрудноволосая девушка кивнула и улыбнулась краем губ, снова надевая очки.
- Ну, что, поехали? – всё ещё не отпуская меня на пол, проговорил парень. Мичиру кивнула.
- Вещи уже в машине, – проговорила сестра Анастасия, открывая дверь и пропуская вперёд обеих девушек. – Прощай, Эмили. Доброй дороги.
***
Я сижу в гримёрной Мичиру Кайю. Вчера я узнала, что она не моя приемная мама, а моя сводная сестра по отцу, Гендо Кайю. Она решила оформить надо мной опекунство и перевезти меня в Японию, к себе на родину. Сегодня её последний концерт в Париже, он благотворительный, поэтому все деньги пойдут к моим подругам – воспитанницам пансиона при монастыре Святой Елены. Это мне сказала сама Мичиру. Харука Тено – помимо того, что он пианист, гонщик-профессионал, как я и угадала, но он ещё не её муж, они всего лишь помолвлены. Но и это уже допустимо для того, чтобы оформить ещё одно опекунство, тем более, что они прекрасно зарабатывают, и у каждого из них ещё и счёт в банке: наследство, оставшееся у них от родителей. Почему ещё одно? Мичиру рассказала, что у неё уже есть приёмная дочь – Хотару, слабая и болезненная девочка, немногим младше меня.
Сецуны здесь нет. Она вместе с Харукой сидит в зале, слушает. Меня оставили одну. Зато мне можно делать всё, что я захочу – впервые в жизни такая свобода, после того самого рокового дня, когда бесследно исчезли мои мама и названный папа, Эллина и Микель Фоукс, Король и Королева Королевства, вернее не всего, а только пяти его частей. Шестая – Иллюзион, где до сих пор царствуют принц Эндимион и принцесса Серенити с наместником Гелиосом, до сих пор автономна, и до сих пор конфликтует с нашим Королевством, хотя войной не ходит.
Снаружи доносятся звуки скрипки: жалостливая мелодия, от которой ноет сердце. Предпоследняя, её Мичиру сочинила сама. Я помню вчерашнюю репетицию Мичиру. Харука сегодня не выступает с Мичиру, он стал просто зрителем. Последняя мелодия будет исполнена вместе со специально приглашённой откуда-то группой «Три Звезды». Потом они уедут. Что за группа такая? Никогда о ней не слышала. Ничего, сейчас пойду посмотрю из-за кулис и узнаю.
Хорошо, что Мичиру не знает, кто я. Конечно, её несколько настораживает моя отметина на лбу – незаживший шрам от вживлявшегося ранее камешка, маленький и незаметный под волосами, в форме головки пантеры – традиция для принцесс – вживлять камешки-талисманы в форме головы того животного, которое является их покровителем. Я знала когда-то девочку со шрамом в виде головки волка и девчушку со шрамом в виде мышиной мордочки. Мне об этом рассказали месяц назад двое юношей с волнистыми волосами, приходившие в наш пансион и, якобы, искавшие свою сестру. На сомом деле это были посланники Королевства Снов, и они пришли, чтобы пробудить меня…
Но, повторяю, моя сестра абсолютно не в курсе всего этого, впрочем, как и все остальные люди, а Мичиру вчера здорово испугалась. Ну шрам, ну странной формы… Но ведь это ничего не значит? Просто я вчера случайно откинула волосы, когда сняла ленту с головы – она закрывала аквамариновые пряди. Две волнистые аквамариновые пряди среди чёрных густых и прямых волос. Это уродство, с ним ничего не поделаешь. И глаза у меня странного цвета – аквамаринового, как волосы у Мичиру. Похоже, именно поэтому она признала моё с ней родство. Мичиру очень перепугалась, увидев эту отметину – она испуганно взглянула на меня и спросила «Ты – воин?». А потом, когда успокоилась, рассказала мне о Воинах в Матросках, которых в великом множестве развелось в Японии.
У нас их тоже много – это всё герои Снов: Водный, Огненный, Земной… Есть даже Валькирии и Вампиры, есть воины-двойники, ожившие картинки, копии земных, есть странные воины – с далёких звёзд и планет, вроде Sailor Альдебарана. Есть воины цвета: Золотой, Серебряный, Синий, Бронзовый, Чёрный…
Вот только они совсем не похожи на своих собратьев Земли. И живут они разрозненно: в графстве Крылатого Народа – Валькирии, в Подземном Королевстве, где живут подобные сказочным гномам существа и чёрные эльфы – двойники. В Эльфийском селении Мариантиль – воины цвета, в подводном городе-наместничестве Буароллосотонерлентия (сразу не выговоришь) – воины стихий, в королевстве, где живут люди и подобные им – Вампиры. Воины созвездий так и признали власти династии Серых, они перешли в Иллюзион. И всегда они воюют между собой, впрочем, как и тут: на Земле воины тоже сражаются за власть.
Ну, ладно, сидеть я тут не хочу, потому пойду к сцене, погляжу из-за кулис. Ого! Да вы только посмотрите, какие мальчики! Видимо не даром Харука так насупился, когда узнал о том, что последнюю песню Мичиру будет играть не одна. Ревнует, понятное дело. А мальчики-то ничего: с длинными волосами: высокий, видимо ботаник, играет на гитаре и поёт – с коричневыми волосами, у него хвост длиннее всех, но он и выше всех. Средний, брюнет, самый наглый, почти впритык к Мичиру стоит, тоже гитарист, и к тому же солист. И глаза жгучие, чёрные. «Очи чёрные, очи страстные…» - это пела у нас девочка из России, Сашей звать, приехала неделю назад. Её забрали наши сёстры, когда были с миссией в этой стране. У Саши сложный порок сердца, который можно исправить только в Парижской клинике, её и привезли сюда ещё с пятерыми «счастливчиками». Она очень красиво поёт, у неё талант, жаль будет, если она умрёт, но именно при такой болезни, как у неё, выживают лишь единицы. Видимо, и деньги пойдут ей на операцию, она ровно через пять дней. Сашу сегодня увезли в больницу, должны были вчера, но она упросила оставить её на день – хотела попрощаться со мной. Тогда она и пела эту песню, я её поняла, русский немного знаю, эта песня мне понравилась, сейчас она великолепно подходит под описание этого парня.
Чуть ближе ко мне, над синтезатором склонился совсем ещё юный паренёк – с белыми волосами, самый маленький из троицы, у него чарующие зелёные глаза, отливающие, правда, голубизной. Симпатичный, самый красивый из всех, даже Харуку обойдёт. Вот только маленький, почти с меня. А голос у него самый приятный.
А как здорово играют, глаза закрыли. Первый раз вижу, чтобы так играли! А Мичиру-то! Красавица. В длинном вечернем платье синего цвета, внизу на подоле как бы бушуют волны – так разрисована ткань. И она откровенно флиртует с чёрненьким! Правда, не переставая играть. И мелодия у них похожа на звёздный ветер. Мне мама рассказывала о его красоте, а один раз я и сама видела его, но тогда я была малышкой.
Мелодия кончилась, мне надо опять возвращаться в гримёрную к сестре. Упс! Опоздала. Ладно, буду смотреть дальше: путь к отступлению мне закрыли многочисленные поклонники Мичиру.
- Ты здесь? Я думала, ты не захочешь выходить, – удивилась Мичиру, увидев меня здесь. – Давай руку, иначе потеряешься.
И тут же выпустила мою руку, поспешно улыбнувшись, расписалась на крышечке диска припасённым маркером, ей вручили огромный букет лилий.
- Мисс Кайю, вы просто великолепны!
- Какой талант!
- Это было очаровательно! Великолепно!
- Bravissimo! – похоже, среди её поклонников нашлись и итальянцы. А! Это итальянский посол во Франции, тогда ясно. Здесь же всё сплошь правительственные чины. Ну и ну! Цветов в руках Мичиру всё прибавлялось.
- Это и есть твоя сводная сестра, мисс Кайю? – проговорил тот самый чёрненький юноша, только что появившийся за кулисами. Мичиру гордо кивнула. Неизвестно как рядом с ней оказался Харука, он сурово сдвинул брови – похоже, этот парень ему не нравится.
- Не горячись, Харука, я только взгляну на неё.
- ААААААААА! – он схватил меня на руки и изрядно встряхнул. В голове сразу всё спуталось.
- Сейя! – кто-то вырывает меня из его рук. Кто именно, я не вижу. Я уже закрыла глаза и не вижу абсолютно ничего. Ещё раз меня встряхнут и меня просто стошнит. Всё что я поняла, так то, что чернявого зовут Сейя.
- Сейя, прекрати! Милая девочка, так похожа на вас.
Чё вы врёте? Я на неё совсем не похожа! И отпустите же меня на пол! Ну вот, меня уже передают из рук в руки, как куклу.
- Ну, хватит, – уже сердито говорит Мичиру, отнимая меня у какого-то очередного своего поклонника.
Мне кажется, что они решили разорвать меня на сувениры, как сводную сестру Мичиру. Пусть рвут её, это она звезда. Прямо представляю себе: «Правая рука известной скрипачки!» или «Правое ухо сводной сестры Мичиру Кайю!»
- Да, Эмили моя сестра, – я открываю глаза, наконец-то почувствовав под ногами твёрдый пол. Харука держит меня за руку с одной стороны, Мичиру с другой. У Мичиру одна рука полностью занята букетами и мягкими игрушками, она едва удерживает их. Харука выпустил меня, принимая у девушки половину ноши. Иначе Мичиру просто утонет в цветах. Едва она отдала эти цветы, её тут же задаривают другими. – Но это не значит, что её можно так теребить. Хару, отведи её в гримёрку, я сейчас приду. – Блондин пожимает плечами и снова берёт меня за руку. В другой руке у него цветы и игрушки. Мичиру остаётся раздавать автографы.
В гримёрной Харука устало сел в кресло.
- Кошмар. Я и не думал, что это опекунство произведёт столько шума.
- Будет ещё больше, – в гримёрной появляется Сецуна, в руках у неё моя сумка. – Там внизу толпа журналистов. Так что, если хотите выбраться – поспешите.
Она кидает Харуке ключи от машины. Тот ловит их и выходит. Они взяли напрокат спортивную машину – красную, с двумя выхлопами, марки Mitsubishi. Вчера Харука решил прокатить меня, уже после того, как мы приехали в гостиницу. Харука говорил, что любит ездить на быстрых машинах, особенно ночью. И он вчера взял меня с собой. Больше никогда с ним не поеду! Носиться на бешенной скорости по самым оживлённым улицам города в машине без крыши – псих, вот его вечный диагноз!
- А тебе стоит переодеться! – Сецуна достаёт из моей сумки заботливо упакованное зелёное платьице на бретелях. Мичиру решила, что мне пора расстаться с платьем воспитанницы. А кроме старых потёртых шорт, сделанных самостоятельно из джинсов, и красной майки у меня нет больше ничего подходящего. Поэтому они вчера затащили меня в бутик. Заставили перемерить сотню платьев. Купили всё-таки это зелёное, с оборками на талии, ещё шёлковое чёрное, узкое, не знаю, для чего. Кроме того, две юбки из джинсовой материи, пару блузок, футболку, новые туфли – кроме старых рокерских ботинок я больше ничего не носила, и всякую мелочь. К тому же купили очень красивую материю на кимоно – Мичиру сказала, это обязательно.
- Одевайся.
- Может не надо?
- Надо. – Я вздохнула и начала стаскивать с себя тёмно-голубое платьице с белым воротником.
К тому времени в гримёрную комнату уже вернулась Мичиру. Её руки полны цветов и мягких игрушек. Следом за ней идут парни из группы и одна из наших сестёр, прибывших сюда, чтобы забрать деньги. Хорошо, что я успела переодеться. Сецуна вышла, оставив мою сумку мне. По моей горячей просьбе, они не стали выкидывать это платье – я складываю его и убираю в самый низ, туда, где хранится ещё одно платьице, о котором никто не знает – Платье Целомудренности Принцессы, длинное и белое, которое мне необходимо носить до Коронования. Там же, завёрнутые в платок, лежат четыре Предмета – Кортик, мой Медальон, Гребень и Жезл. Всё это отдала мне мама, за день, до их исчезновения. Она как будто знала… И всё это время я таскала их с собой, не зная их настоящей ценности для меня, вернее не помня…
- Привет, ты – Эмили? Меня зовут Ятен. – передо мной на корточки присел юноша с белыми волосами. Красавчик. Ятен дружески протягивает мне руку.
Пожать или нет? С некоторой осторожностью я пожимаю его руку, он улыбается. Ко мне подходит сестра Флорентина – девушка с карими глазами и вечно грустным лицом. Она улыбается, целует меня на прощание, благословляет и уходит. В руках у неё огромный пакет с мягкими игрушками, которые Мичиру решила отдать в пансион и конверт с деньгами. Я знаю, её отвезут на нашем автобусе – нас возили на нём, когда надо было ехать в Собор Парижской Богоматери (Notr’dam de Pari).
- Ну, собралась? Идём. – Мичиру берёт меня за руку.
Прощай, Париж. Завтра утром я буду уже в Стране Четырёх Тысяч Островов.
***
Вот уже около месяца я живу вместе со своей сестрой, её парнем… то есть, девушкой – Харука оказалась девушкой, хотя, надо сказать, очень красивой и очень похожей на юношу, с их приемной дочерью Хотару, странной, не улыбающейся девочкой и Сецуной, второй «мамой» Хотару, она постоянно куда-то пропадает. Странная семейка: три девушки и две девочки. Даже страшно как-то.
Хотя, вообще-то, ни Харука, ни вечно молчащая Сецуна меня не обижают. Харука наоборот относится ко мне как к младшей сестре, даже не ругает, если что-нибудь натворю.
А о том, что Харука девушка, я узнала совсем случайно: просто как-то мы с Хотару дрались на подушках и предложили Харуке присоединиться к нам, когда она пришла с тренировок. Она согласилась. Правда играла не честно: постоянно хватала сзади за плечи и заставляла упасть на кровать, потом начинала щекотать, пока мы не переставали её атаковать. Мы даже разогнуться не могли от хохота. И, заигравшись, она не рассчитала: она попыталась уронить меня, я покачнулась, и мы упали обе. Я упала прямо на неё. Надо сказать, что, когда я узнала её секрет, я сперва очень испугалась…
Я помню, как она покраснела. И, не сказав не слова, ушла. Правда, спустя несколько дней она снова стала прежней, правда потом отозвала меня и сказала всего одно слово «Прости».
- За что? – я была удивлена.
- За то, что не сказала тебе раньше.
Надо сказать, я видела многих девушек, похожих на юношей – в нашем Королевства многие девушки, чтобы получить место в Городской Гвардии стригли волосы и уходили в войско. Они служили наравне с мужчинами – их не гнали, никто их не презирал.
- Всё в порядке, – она улыбнулась и кивнула. Больше она не пыталась изображать мужчину, по крайней мере, дома. Мичиру сперва удивлялась такой перемене в настроении и поведении подруги, но потом и она привыкла.
С Хотти мы подружились, но не сразу. Хотару сперва сторонилась меня, впрочем, как и я её, но вскоре мы как-то сблизились и подружились. Она вообще-то очень хорошая, но немного странная: иногда впадает в транс, говорит какие-то непонятные вещи, ещё она может исцелять одним прикосновением. Странно, хотя… в нашем Королевстве было и не такое.
Мичиру постоянно пропадает на своих гастролях и выставках – я и не знала, что она ещё и художник. Харука тоже редко бывает дома, хотя чаще чем Мичиру – у неё свои заботы: тренировки, спортзал, соревнования…
Сецуна, как она мне сама объяснила, работает где-то в институте, она доктор биологических наук, у неё постоянные командировки, поэтому она часто исчезает на несколько дней. Почти постоянно я остаюсь с Хотару. Мы почти весь день одни дома, правда, иногда к нам заходят гости – подруга Хотару, Чиби-Уса со своей старшей кузиной Усаги. Обе они такие забавные! А потом меня устроят в школу, я буду учиться вместе с Хотару, в одном классе.
Вроде бы всё шло спокойно… пока мой долг не потребовал от меня срочных действий.
За то время, пока я живу здесь, я уже пять раз встречалась с демонами и здешними воинами, один раз я даже успела поговорить с ними, к счастью, тогда я была просто Эмили. Три раза я замечала активность странных существ, как и любой на моём месте, я хватала Жезл, Платье Целомудренности и бежала туда, где я нужна была. Я ведь тоже воин, правда, не Земной. Я – Серебряный Воин, на Земле моё имя – Sailor Geo, я – дитя земли и снега, хозяйка и повелитель всех живых существ, кроме людей, в этом мире и в нашем Королевстве. У меня даже костюм не такой, как у Земных: Платье Целомудренности заменяет мне Sailor Фуку, правда у него есть серебряная матроска и серебристый бант, в нём не так удобно, но и не так опасно, как в костюмах воинов. Сзади у Платья тоже есть бант, только от пояса, тоже серебристого цвета. Вообще-то платье у меня с длинными рукавами, а само оно почти до самых пят, внизу оно широкое, рукава тоже широкие. Вместо туфелек я ношу полусапожки из мягкой ткани, того же цвета, что и банты. Поскольку магия у Платья не такая уж и сильная, и меня могут узнать – я ношу золотую полумаску, моё оружие – Серебряное Копьё, в его наконечнике есть маленькая доля мифрила. Этим копьём с лёгкостью можно пронзить любой доспех, уничтожить настоящего Вампира и поразить воина даже во время его атаки, причём он не сможет защититься. Правда, против воинов я не иду. Чтобы меня не узнали, я прячу волосы, зацепляя их Гребнем Ундины – артефактом, стоящим на втором месте по значимости после легендарных Талисманов и Святого Грааля! Я никогда не опускаюсь на землю, я всегда появляюсь верхом на одном из моих помощников: на Василиске – полуящере, полупетухе. Мне его Король подарил. Он ручной и добрый, правда, если кто-то взглянет ему в глаза – умирает на месте, и дыхание его смертельно. Но я специально на половину закрываю ему глаза – и он безопасен, а уздечка позволяет смягчить его дыхание. Микель Фоукс вообще очень любил всякую живность, особенно страшную. Если же у Василиска слишком мало сил – я пересаживаюсь на гигантскую полярную сову, последний подарок Королевы. Два раза я сражалась бок о бок с воинами, они не приняли меня как равную, но и не гнали как чужую, тем более, что моя помощь была им нужна. И лишь один раз я встретилась лицом к лицу с Эндимионом. Он узнал меня, а я его, несмотря на то, что здесь его звали Tuxedo Mask. И он открыл воинам, кто я такая. Он открыл на меня охоту, теперь, едва я появляюсь там, где воины, иннеры пытаются меня поджарить. Я достаточно быстро разобралась, кто – Иннеры, а кто – Аутеры: воины, чьи планеты ближе к солнцу, зовутся внутренними воинами, воины, чьи планеты дальше, начиная от Сатурна – внешними. В отличие от внутренних, Аутеры, напротив, не обращают на меня внимания, они молча уходят, даже не взглянув на меня. Только Серенити, или Sailor Moon, ни разу не видевшая меня в Королевства (она там попросту не была) пыталась за меня заступиться, только они её не послушали…
К сожалению, не они одни пытаются уничтожить меня. Последний, пятый раз, я встретилась со слугами своего Регента: Тёмный Лорд, Паучья Королева, Инкогнито, Рыжая Ведьма, она же Леди Dark, и её такая же рыжая служанка Диана – дочь Мариантиль, бывшая эльфийка, которой на половину отрезали уши. За предательство. Свои же, эльфы, скажу больше, собственный дед. Тем не менее, она прекрасно слышит. И не оставляет попыток убить меня, а заодно и всех остальных – им-то всё равно, кого убивать.
А сегодня я осталась дома вдвоём с Харукой. Сецуна сказала, что ей необходимо свозить Хотару к врачу в соседний город, она уехала, опять на неделю. Мичиру вылетела в трёхнедельное турне по городам Йокохама – Кобе – Осака – Нагасаки, у неё очередные гастроли. Дома делать нечего, хотя…
- Проклятье! – из кухни доносится грохот и ругань. Похоже, опять у гонщицы что-то не заладилось. Вздохнув, иду помогать – что-что, а готовить я умею. Два года работала у Регента прислугой.
В кухне погром, как будто Ледовое Побоище или Куликовская Битва прошли здесь секунду назад.
- Помочь? – спрашиваю я и тут же хватаюсь за тряпку – на полу разбитые яйца, рассыпанные зёрна кофе и крупа. В раковине – гора посуды, половина перебита.
- Прости, я не очень-то хорошая хозяйка, – вздыхает блондинка. Всё-таки она забавная и добрая.
- Ничего страшного. Москва не сразу строилась, – ободряю я девушку, вспомнив известную поговорку из России – спасибо Саше, она очень много помогла мне узнать за неделю. А за год я успела выучить сотню рецептов и не раз помогала на кухне сёстрам, работая поварёнком. – Значит так: сперва попробуем что-нибудь простое.
Как только пол вытерт и посуда помыта, я достаю с полки поваренную книгу – благо, тут она есть. Бегло просматриваю – «слишком сложная», - пронеслось в голове; ухожу, возвращаясь со своей тетрадкой – мои личные записи, где есть немало прекрасных рецептов.
«Гренки с яйцом», «Оладьи на скорую руку», чай «Тропик»…
- Ты, что, собираешься это делать сейчас?
- А что? Живо ставь чайник на плиту, разогревай сковородку, будем учиться, – она смущённо краснеет.
- А у меня получится?
- Никуда не денешься.
Полчаса спустя уже сидим за столом. Теперь уже моя очередь восхищаться: Харука – мастер сервировки. За несколько минут стол был накрыт так, словно мы находились в дорогом ресторане.
- А говоришь, плохая домохозяйка!
- Просто, я…
- Не умеешь готовить? – Харука кивает и грустно вздыхает, глядя, как я раскладываю еду по тарелкам. – Не страшно. Всему можно научиться. Ешь, а то остынет.
Она нехотя проглатывает несколько кусков, ей всё ещё неловко, но спустя секунду начинает уплетать за обе щеки с большим аппетитом. Через десять минут её тарелка уже пуста.
- Понравилось? – она кивает. И смотрит на меня серыми глазами. Не знаю, почему, но от её взгляда хочется бежать подальше.
- Жаль, что я ничего не могу сделать.
- Ничего? Мы же вместе готовили, – её глаза светлеют, она благодарно улыбается краем губ, но её взгляд по-прежнему пугает меня. Мне неловко говорить ей об этом. Но, похоже, она всё понимает и без слов. Она отводит взгляд. Потом встаёт из-за стола и идёт мыть посуду. К тому времени моя тарелка тоже пустеет – я ем намного медленнее, всё никак не могу справиться с палочками. Я пытаюсь помочь ей помыть посуду, но здесь она тоже справляется сама. Ничего не поделаешь. Я делаю холодный чай «Тропик». Закончив, она снова садится к столу, пить чай.
- А кто готовит, когда все остальные дома?
- Мичиру или Сецуна. По очереди, – равнодушно пожимает плечами она.
Я молчу, глядя в свою чашку. Изредка смотрю на неё. Она тоже молчит, смотрит в окно, допивая чай.
- Ты боишься меня? – спрашивает она внезапно. Я вздрагиваю от этих слов и продолжаю молчать. – Вижу, что боишься. Только зря. Я ничего плохого тебе не сделаю. Я пытаюсь подружиться с тобой.
- Я знаю, – она вздыхает.
- Тебе противно видеть НАС вдвоём? – её голос холоден и равнодушен, глаза всё также стремлены куда-то вдаль.
- Нет, – я пытаюсь взглянуть на неё. Харука снова поворачивается ко мне. Я замираю. Её глаза наполнены слезами, хотя она не плачет.
- Тогда что тебя пугает?
- Не знаю. От тебя исходит угроза, неясная угроза, что-то, что я не могу уловить и объяснить словами, я подсознательно чувствую это. То же самое я чувствую, когда вижу взгляд Мамору, Сейи, Тайки, – она вздыхает и встаёт из-за стола.
- Ясно.
- Ты обиделась?
- Нет, не на что, – она пожимает плечами. И снова оборачивается ко мне. – Ты уже весь дом видела?
- Только комнату Хотти, свою комнату, гостиную, кухню, ванную. – я перечисляю, загибая пальцы. – А что есть и ещё комнаты?
- Три комнаты в нашем с Мичи распоряжении, комната Сецуны, бассейн, спортзал, музыкальный салон, подземный гараж…
Я только раскрыв рот слушаю её. Столько комнат – это слишком. Наверное, поэтому они захотели, чтобы их подруга жила вместе с ними, помогая воспитывать приёмную дочь. По той же причине, наверное, они решили забрать меня к себе.
- Хочешь, покажу?
- Хочу, – она берёт меня за руку, ведёт на второй этаж. Сразу же возле лестницы первая комната, не считая обязательной на каждом этаже ванной, – комната Сецуны.
Комната тёмная, почти такая же, как и у Хотти. Только у Хотару вся комната заполнена светильниками, а здесь их почти нет. Зато есть огромное, от пола до потолка, окно, задёрнутое сейчас тяжёлой шторой. Харука привычным движением отдёргивает тяжёлую ткань. В комнату врывается свет, осветив пространство комнатки. Здесь стоит кровать, письменный стол, музыкальный центр. Всё остальное пространство занимают книжные шкафы, полностью заполненные книгами разного формата и толщины, любовно расставленные по цвету корешков и высоте. Бельевой шкаф небольшой, он поместился рядом с кроватью. С другой её стороны – туалетный столик. На письменном столе – компьютер и микроскоп. На окне висят кашпо, над столом полка-лесенка, на стенах, почти под самым потолком, на полочках – ползучие растения в горшках, их стебли тянутся от стенки к стенке, поддерживаемые маленькими железными крючками, вбитыми в стену. В кашпо тоже цветы, только другие, больше похожие на лианы, их стебли кончаются ярко-синими небольшими цветками, стебли тянутся вниз. На полке-лесенке тоже цветы, только на нижней – аудиокассеты, но какие: «Лечение Музыкой по методике Рушеля Блаво» (и сюда добрался!), «Мировая сокровищница музыкальной классики», «Песни народов мира», «Собрание итальянской классики», «Классика гитары», «Колокольные звоны» (привезена из России). Огромное окно оказывается стеклянными дверьми на балкон – балкон тоже уставлен горшками с цветами. У одной створки стоит огромная кадка с пальмой.
- Сколько цветов!
- Сецуна – биолог.
- Я знаю.
Следующая комната – комната Мичиру. Она очень отличалась от комнат, виденных мною раньше. Во-первых, эта комната была невероятно светлой. Комната была целиком выдержана в аквамариновом и нежно-голубом тонах: обои на стенах, тюлевые занавески на окнах, постельное бельё, обивка кресел… Разве что подвесные шкафчики, шкаф для одежды и письменный стол были из одного гарнитура, из светло-песочного дерева. Но и эти несоответствия прекрасно гармонировали с атмосферой комнаты в целом. В комнате, кроме перечисленных вещей, то есть кровати и гарнитура, были ещё парочка кресел, мягкий «песочный» ковёр на полу, несколько картин, висевших на стенах. Во-вторых, комната сияла чистотой, было видно, что девушка постоянно наводит здесь порядок. Ну, и, в-третьих, почти вся полка, висевшая над кроватью, сама кровать, угол возле окна были заложены мягкими игрушками, которые Мичиру постоянно вручали после концертов поклонники, кстати, Харука в их числе. В этой комнате тоже есть дверь на балкон, она сейчас открыта и ветер колышет занавески.
- Красиво.
- Нравится?
- Очень. – Харука чуть улыбнулась. Она подошла к кровати, поправила одеяло, взяла в руки плюшевого тюленя и задумчиво повертела его в руках. Потом, резко развернувшись, кинула его мне.
Я еле успела его поймать. Тюлень был странного сиреневого цвета с чёрными глазками-пуговками. Харука улыбнулась и кинула мне ещё парочку игрушек с кровати Мичиру.
- Зачем? Мичиру будет ругать.
- Нет. У неё их много, так что можешь эти взять себе.
- Нет.
- Как хочешь. – Харука взяла из моих рук протянутые игрушки, кинула их на кровать и повела меня дальше. Следующая комната была её.
Первое, что я увидела – страшный кавардак в её комнате. Харука только виновато улыбнулась.
- Я не люблю убираться в комнате.
Это и так было понятно. За вещами она не очень-то следила: пульт от телевизора, книги, какие-то документы, одежда – всё валялось где попало.
Обоев на стенах не было, стены были выкрашены в золотой цвет, а сверху на краску нанесены затейливые узоры голубой несмываемой тушью. Большее пространство стен было занято картинами Мичиру, тем не менее, комната от этого хуже не выглядела. Оставалось ещё много свободного места, например над столом, куда был помещён шкафчик, заставленный всевозможными кубками, заложенный коробочками или подушками с медалями и грамотами. Это были единственные вещи, которые содержались в строгом порядке. А на стенке перед диваном помещался широкоэкранный плазменный телевизор. Сам диван был жёстким, угловым, с несколькими подушками, покрыт тёплым пледом. Узор пледа состоял из чередующихся голубых и золотых квадратов. У дивана расположился восточный столик на коротких ножках, рядом с которым были брошены восточные подушки различных форм и расцветок. В углу у окна стоял рабочий стол с компьютером. Почти у самой двери – узкий шкаф для одежды, небольшой, но вместительный, хотя большого количества одежды девушка не держала. Окно было завешено тяжёлыми шторами золотистого шёлка. Сам подоконник был очень широким и удобным.
- Ты спишь на угловом диване?
- Нет, – она указала на пол. На полу лежало что-то среднее между спальным мешком и пуховым одеялом. Удивительно! Несмотря на его величину, я не сразу обратила на него внимание – мне показалось, просто ком грязной одежды.
- Что это?
- Футон. Я сплю на полу, или в другой спальне, – она встала на колени, складывая футон, потом выдвинула из-под дивана ящик для белья, затолкала туда свою постель и снова задвинула его.
- А почему?
- Привычка. – Харука пожала плечами и села на диван. – Садись.
- А третья комната?
- Ты хочешь её видеть? – она скептически подняла бровь.
- А что?
Она взяла меня за руку и настойчиво потянула, прося меня сесть рядом. Пришлось повиноваться. Несколько минут длилось молчание. Харука сидела, запустив пальцы в волосы. Я молча ждала. Наконец, она не выдержала.
- Ты так и не поняла, кто мы?
- Кто? – мои брови тупо ползут вверх.
Она вздохнула, покачала головой и взяла с восточного столика фотографию в рамке. Молча, она протянула её мне. На фотографии, видимо сделанной весной, были изображены моя сестра и Харука. Они расположились среди цветущей поляны, прямо под цветущими вишнями. Харука сидела, прислоняясь к стволу, обнимая Мичиру за талию. Моя сестра, поджав ноги, опиралась спиной о плечо Харуки. Её голова была запрокинута назад. Их глаза были закрыты, сами они, казалось, растворились в поцелуе. Вдвоём они смотрелись очень мило.
Я вам завидую. У вас, в вашем мире, даже среди жестокости и зла можно любить кого-то. В нашем Королевстве эти чувства не известны и не нужны никому. Я совсем не умею любить. Я не знаю, что это такое, а ведь когда-то…
- Красиво. Ну и что ты хотела этим сказать?
- Мы – лесбиянки.
- И что?
- Тебе всё равно? – я улыбнулась – приходится хотя бы иногда изображать на своих губах то, что они называют «улыбкой», иначе считают, что я ненормальная и на уме у меня одни гадости.
Дурочка, какая ты забавная!
- Абсолютно. Вы такие же люди, как и все остальные, ничем от них не отличаетесь. Разве что вы счастливы. И я не понимаю, почему мне должно быть противно.
- Спасибо. – Харука улыбнулась открыто, без грусти, которая постоянно сквозила в её взгляде с того момента, как я узнала, что она девушка и что моя сестрёнка её любит. Она снова взяла меня за руку.
- Пойдём, покажу третью комнату.
Эту комнату Харука открывала ключом. Она единственная из всех держалась запертой. Внутри комната была полностью выполнена в красном цвете: красная драпировка на стенах, двуспальная кровать под пологом, красного дерева, спинка сделана в виде обитого бархатом сердца. По обеим сторонам кровати тумбочки, тоже красного дерева. В этой комнате был камин, возле него два римских кресла, тоже красного цвета, только ножки в виде львиных лап позолоченные. По обеим сторонам от камина украшения: справа – ваза династии Мин (историю искусства я знаю прекрасно) с цветами, слева – золотая статуэтка изогнувшегося Китайского дракона. На камине, тумбочках и возле стен на полу стояли свечи. На камине – тройной подсвечник. На тумбочках – одинарные. На полу – большие свечи без подсвечников. Здесь в этой комнате была своя ванная комната, в стиле модерн, чёрное дерево с золотом. Дверь в неё, чуть приоткрытая, скрывалась прозрачной шторой из красного шёлка, она находилась по одну сторону от кровати. С другой стороны кровати, чуть подальше тумбочки, было окно, завешенное тяжёлыми шторами красного цвета. Красные пуфики стояли в углу вокруг небольшого восточного столика. Столешница выложена золотыми и красными пластинами, мозаика, изображавшая три золотых иероглифа на красном фоне: «Вечная любовь» и «Пион», китайский символ страсти, если я правильно истолковала написанное. На столике – книги, маленькие свечи с ароматом роз и ваза с белыми розами.
- Здорово. А почему она заперта?
- Это наша с Мичиру комната, она только для нас двоих, для минут уединения – с тихой грустью проговорила Харука.
- А кровать одна на двоих? – Харука покраснела и нехотя кивнула. Мне было смешно видеть такого взрослого человека смущенным.
- А всё остальное?
- То есть?
- Бассейн, спортзал?
- Всё внизу, на первом этаже, тоже всё общее.
Бассейн и спортзал Харука показала мне мельком. К ним вела одна дверь, рядом с дверью на кухню. Там был коридорчик, ведущий ещё к двум дверям: за первой был бассейн, широкий, крытый, одну стену этой огромной комнаты занимали окна во всю стену. У остальных трёх стен окна были только вверху. В углах и вдоль одной из глухих стен, там, где пространство пола было чуть побольше, стояли кадки с пальмами. Возле самого бассейна рядом стояло два шезлонга. Чуть подальше – ещё один. Возле двери была вешалка с полотенцами, рядом дверь в душевую. С другой стороны ещё одна дверь – за ней лестница вниз. Харука повела меня по ней. Лестница кончалась выходом в спортзал. Здесь окон не было, все стены занимали зеркала. Всё пространство: беговые дорожки, велотренажёры, маты, тренажёр со штангой, тренажёр для накачивания бицепсов (точно не знаю как его называют, но что именно для этого – смотрела по телевизору), гантели, кольца, конь, шведская стенка, перекладина. Чего тут только не было! Харука уверено подошла к перекладине: раз, два, три,… десять,… пятнадцать,… тридцать пять,… пятьдесят! Она спокойно подтянулась на руках ровно пятьдесят раз, потом села на неё, сделала кувырок, повисела вниз головой и спрыгнула на пол.
- Вау! – только и вырвалось у меня.
- Тоже считала меня слабой? – усмехнулась она, поднимаясь по лестнице. Больше она задерживаться здесь не собиралась. – Пойдём, покажу тебе музыкальный салон.
Харука отвела меня во вторую дверь в коридорчике. Она вела в огромный светлый зал с высоким потолком и огромными стрельчатыми окнами. И как вообще всё это поместилось в маленьком, на вид, двухэтажном домике? Посреди зала стоял огромный чёрный рояль, его бока блестели, хорошо отполированные, когда солнечные лучи скользили по чёрному дереву. У самой стены расположилось четыре кресла, на вид мягкие и удобные. Чуть подальше, с другой стороны рояля пространство было заставлено шкафами, столом и мольбертом, на столе – палитра с красками, какие-то баночки, большие и маленькие кисти, коробочка с грифелями, кусочки угля, мелки пастель. Две стены были завешаны картинами, оставшиеся две – разрисованы фресками, как и потолок, впрочем. Я осторожно вступила в зал вслед за Харукой. И застыла почти у самого входа, взглянув вниз. Пол был выложен мозаикой из тонких плиточек, причудливый рисунок начинался от рояля и тянулся к стенам. Солнечные лучи, попавшие в застеклённые окна, давали разноцветные блики на полу, делая и без того причудливый рисунок ещё более загадочным и фантастическим. И всё это сливалось с музыкой, лившейся в полной тишине – Харука играла какую-то знакомую мелодию, я слышала её когда-то, но когда – не помню. Я стояла очень долго, переводила взгляд с одного узора на полу на другой – на стенах, и обратно. Я никак не могла понять, почему блики цветные, стояла и заворожено смотрела на пол, не замечая, что музыка кончилась, смотрела, не отрываясь, пока Харука не тронула меня за плечо и не указала на окна.
- Там витражи.
- Как вам удалось всё это сделать? – я словно очнулась ото сна. Странное чувство. Волшебство? Сон? Что это? Не знаю, но так приятно…
- Этот дом Мичи получила в наследство от родителей, всё это уже было здесь, – она уверенно подошла к одному из шкафов и открыла его.
Мичи? Она так называет Мичиру? Уже второй раз я слышу это имя. Звучит ласково, по-домашнему. Интересно, как же тогда её называет Мичиру?
В шкафу стоял футляр с огромной скрипкой… то есть виолончелью, как потом мне объяснила Мичиру, но тогда я этого не знала, три полки занимали аккуратно сложенные стопки нотных тетрадей, сборников и каких-то листков.
- Это всё наши владения, – проговорила Харука.
- Ты скучаешь без Мичиру?
Харука обернулась, долго смотрела мне в глаза и молчала. Я изо всех сил старалась удержать себя, чтобы не отвести глаза. Видимо, она почувствовала это и отвернулась, чтобы закрыть шкаф.
- Харука…
- Да?
- Скажи, а вы давно живёте вместе с Мичиру? – она склонила голову. Я продолжала, больше не имея сил сдерживать в себе накопившиеся вопросы – Почему я не знала, что у меня есть сестра? Откуда это узнала она? Где она была всё это время? И… почему вы сразу не хотели говорить правду? Что здесь такого?
Она молчала, даже не повернувшись ко мне, мне показалось, она вздрогнула, когда я задала эти вопросы. Но они уже давно меня мучают, что же мне ещё делать? Харука молчала, я тоже. Это молчание длилось пять минут, десять, пятнадцать… Она обернулась, её глаза потемнели. Мне стало страшно, мне казалось, что Харука рассердилась, я думала, она ударит меня, я бросилась бежать прочь из этого зала, я чувствовала, что Харука смотрела мне вслед… и молчала.
***
Я знала, я была уверена, что всё так произойдёт!!!
Сегодняшний день и начинался не так, как должен был…
Сперва я повздорила с Харукой и Хотару, такого ещё не было, хотя Харука всё ещё держалась со мной холодно, после того, как я задала ей те вопросы. Но прошло уже две недели! И повздорили из-за чепухи! Она никогда раньше не обижалась, когда над ней подтрунивал кто-то из нашей «семейки», а сегодня… Какая муха её укусила? Она разозлилась, накричала и ушла на свою тренировку, оглушительно хлопнув дверью. Хорошо, что сестрёнка ещё не вернулась и не знает об этом…
А с Хотару история ещё глупее: не поделили книгу, и какую! «Руны»! Странные они какие-то.
Я упросила Сецуну отвести меня к храму Хикава. Я уже успела познакомиться с остальными девочками – это подруги моей сестры и всех остальных. В Храме я застала только Рей и Усаги: Рей – брюнетка с длинными волосами, её глаза тоже жгучие и чёрные, это внучка старого священнослужителя. А Усаги – светловолосая девушка с длинными хвостиками, её причёска напоминает заячьи ушки, правда, чрезмерной длины. Она забавная, они с Рей постоянно спорят: из-за комиксов, куска торта, уроков… Тем не менее до серьёзных ссор у них дело никогда не доходило – удивительно! Вот что значит – подруги!
Сецуна отвела меня к Храму, дорогу-то я знаю, но так хотелось выспросить у неё кое-что, пока мы ехали к храму – домик находится за городом, поэтому до Токио добираться приходится или на автобусе или на машине. Но и у Сецуны ничего выспросить не удалось: она молчала, как рыба, и всё время смотрела в окно, не поворачивая головы.
Ну и ладно!
Когда мы приехали, она отправилась к остановке метро – в свой Институт, а я – к Храму.
Девочки как всегда спорили, на этот раз ещё сильнее, чем обычно. О чём был спор, я так и не поняла – они замолчали и быстренько напялили улыбки, когда я пришла, попытались сменить тему. Странные они все, словно у них у всех какая-то тайна, которую они скрывают не только от меня, но и ото всех остальных людей, даже от родных: сколько раз видела, как испуганно замолкала Усаги, едва появлялся её брат – озорной и весёлый Шинго. Не раз я удивлялась поведению Рей и Ами, едва дедушка Рей или мама Ами (в зависимости от того, где они находились, у Рей или у Ами) заходили в комнату, они становились совсем другими, впрочем, при мне они вели себя абсолютно так же: скрытно и беспокойно, словно им хотелось поскорее отделаться от меня. А, может, мне это только казалось?
Посидев немного в Храме, я ушла – они заговорили о комиксах, о новых фильмах, о кумирах… Мне стало скучно. Куда интереснее с Ами – она рассказывает много нового, про всё, что вычитала из книг, или с Макко – она прекрасно готовит, и обещала мне открыть парочку кулинарных секретов. Минако вообще в городе не было – она отправилась в гости к отцу в Лондон, её отец – японский посол в Великобритании.
Я ушла в парк, одна, там, по крайней мере, можно было заняться своим делом: я захватила Кортик, Медальон, Жезл. Я всё ещё надеюсь, что ворота в другой мир откроются, правда, как мне говорили, лучше всего для этого идти на кладбище, но туда жуть как не хотелось. Правда, у меня была не полная экипировка, но Платье и Гребень можно с собой не таскать – они появятся, если я воспользуюсь Жезлом.
Хотелось плакать, как десятилетний ребёнок, просто плакать от одиночества, обид, потерь… Но я не умела или не хотела… Я не плакала, когда исчезли мои родители, хотя я смутно чувствовала, что я их больше не увижу, я ждала, что всё-таки наступит конец злоключениям и я снова встречусь с ними, отчим возьмёт меня на руки, а мать защекочет, как бывало всегда по утрам… Но прошла уже тысяча дней, каждое утро было похоже на предыдущее, и начиналось оно с пустоты…
Я не плакала, когда меня били на кухне Регента, когда заставляли работать, когда отняли у меня всё, что хоть немного напоминало о родителях…
Я не плакала, когда меня оставляли без обеда в приюте, когда расшибала себе колено или локоть в драке с воспитанницами пансиона, когда порола надзирательница…
Я не плакала, когда мне показали могилы отца, отчима и матери… Не плакала от боли, я давно к ней привыкла…
Не плакала никогда, я не умела плакать, потому что я не человек, я не умею плакать, любить, сострадать, ненавидеть…
А сейчас хотелось рыдать, бить кулаком о землю и кричать, кого-то проклиная… А я не могла. Глаза оставались сухими.
Если бы они были рядом… или хотя бы Мичиру, мне казалось, она меня понимает, она и сама потеряла родителей очень рано, когда ей было десять лет. Она должна понимать меня… А, может, мне это только казалось? Может, это был сон?
Я достала кортик, спрятанный далеко в глубокий карман старых джинсовых шорт, вынула его из ножен – он всё ещё был блеклым и, как я его ни чистила, не хотел блестеть – это означало, что в Королевстве сейчас снова идёт война. Медальон тоже был нем – золотистый лепесток яблони – символ нашего Королевства – он был для меня чем-то вроде передатчика. Снаружи – обычный золотой кулон, внутри которого хранились две фотографии: династии Серых и моей новой «семьи». Если кто-то пытался связаться со мной, он начинал теплеть и биться, как зверёк. Но уже который год он не подавал сигналов – значит, все воины моей команды, воины Цвета или Фантомы, либо погибли, либо отправились за Ворота – это хуже чем смерть, это путь в небытие.
Неужели я ждала напрасно? Значит связи с Тем миром больше нет? Но, тогда бы предметы исчезли: Гребень, Кортик и Платье не могут существовать без связи с Тем миром.
Значит я одна, единственная, оставшаяся в живых… И я должна выполнить какую-то миссию, иначе, зачем ещё нужна эта неисчезающая сила? Но я так не хочу! Я была готова сорвать медальон с шеи и зашвырнуть его в заросшее кувшинками озеро.
Только внезапно мой медальон задрожал, а через секунду я услышала крики. Я решительно бросилась на звук.
Тёмный Лорд искал меня, он снова сцепился с воинами, но на этот раз против него было всего трое: внутренняя Марс, внешняя Уранус и их общий лидер Sailor Moon. Против них были именно слуги Лорда: чёрный эльф верхом на ящере – они подчинялись только Лорду, и сам Арзалат Тёмный Лорд собственной персоной на своём вороном мустанге. Вдвоём они не только успешно противостоят воинам, но и теснят их.
Придётся помочь, хотя это опасно – воины попались самые неуравновешенные: если они не в духе, то ни Уранус, ни Марс не потерпят команд, они поступают, как хотят, себе на уме, переругиваются между собой и с Усаги, в данный момент тихой мышкой стоявшей в стороне. Того и гляди между Sailor-ами разразится маленькая бойня.
Хорошо, что я сижу в кустах и меня не замечают ни те, ни другие. Касаюсь губам головки пантеры – набалдашника жезла – моё Платье уже на мне, Копьё материализуется в руках. Я готова к бою.
Марс и Уранус уже метают громы и молнии, сейчас сцепятся. Арзалат гарцует на коне – ему всё равно, тем более, что воины всё сделают за него своим неумением работать в команде. Sailor Moon пытается атаковать – в ящера устремляется поток света, сотня стрел ей в ответ. Я бросаюсь вперёд.
- Да осветятся Сны, да померкнет Ночь! – мой боевой клич.
Бешеный вихрь вращающегося копья останавливает полёт смертоносных стрел, они падают у моих ног. Где-то за моей спиной облегчённо вздыхает предводительница воинов.
- Испугалась? – оборачиваюсь к ней я, когда последняя стрела падает к моим ногам. Она кивает и взвизгивает. Я резко поворачиваюсь, ящер выдыхает пламя, Sailor Moon отрывается от земли, я следом. Огонь на излёте успевает опалить край платья. Мы в безопасности, а вот внешний и внутренний воины – нет. Они вконец забыли о своём долге: обе сегодня не в духе, и, чего я и боялась, они уже дерутся между собой. Эльф направляет ящера к ним, с другой стороны к ним устремляется Арзалат, в его руках блестит кривая сабля, его мустанг скачет прямо на Марс. Арзалат словно издевается над ними: сидит в седле прямо, как на смотре, играет саблей, конь то переходит на аллюр, то на галоп, но не меняет своего направления. На меня Лорд даже не смотрит – ему до меня никакого дела, похоже, он сегодня в «хорошем» настроении и милостиво позволяет мне пожить ещё денёк. А вот у меня настроение паршивое.
- Слеза утопленницы!
- Поцелуй Серебряного Кристалла!
Почти одновременно наши атаки достигают врагов – Арзалат на миг ослеплён, но он в целости, а вот ящер падает наземь. Но эльф проворнее, он спрыгивает и вот он уже в одном шаге от Уранус. Та оборачивается, но поздно.
- Глубокое погружение! – Нептун, явившаяся из ниоткуда, становится на пути эльфа в самый последний момент – он уже бросил один из метательных ножей. Я видела, как коротко блеснуло в воздухе лезвие. В тот же миг эльфа сносит водная сфера, а Нептун, даже не вскрикнув, падает на руки Урануса и подбежавшей Sailor Moon.
Арзалат растворяется в тумане – сбегает гад, Марс мчится ко мне и заламывает мне руку – она всё ещё не забыла слов Эндимиона, будь он не ладен, а, значит, несмотря ни на что, я для неё враг. Так повелось: слово Принца – закон.
Копьё выпало из моей руки, её пронзает острая боль, а я всё не могу отвести взгляда от троих воинов. Костюм Нептун алеет на глазах, похоже, она ранена и ранена серьёзно, Уранус пытается зажать рану рукой, но кровь течёт сквозь пальцы, окрашивая её руки в красный цвет. Предводительница, похоже, плачет.
Уранус что-то шепчет и беспрестанно тормошит лежащую у неё на руках девушку. Та, похоже, без сознания. Марс, раскрыв от ужаса глаза и закрыв другой рукой рот, чтобы не кричать, смотрит на них, не шевелясь. Нептун не подаёт признаков жизни, я бы могла ей помочь, но вынуждена быть свидетелем. Уранус уже не шепчет, она кричит, дико, как раненый зверь:
- Нет!!! Не умирай! Не оставляй меня!!! НЕПТУН!!!!!!
- Ей нужна помощь, я смогу, только отпусти мою руку, – слышу я собственный голос, обращённый к внутренней воительнице. Она даже не смотрит на меня. Пальцы девушки разжимаются сами собой. Я бегу к раненой.
Так и есть, она ранена очень серьёзно – нож попал в самое сердце, кровь фонтаном льётся из раны. Нож валяется рядом – глупая внешняя Уранус зачем-то его вытащила – она сама обрекла свою подругу на гибель. Нептун уже бледнеет.
- Видите, до чего доводят ваши споры! – кричу я на потупившихся воительниц, вставая на колени рядом с Нептун. Я настойчиво отнимаю руки Уранус от раны девушки – рана просто ужасна, кровь не просто течёт, а как бы струйками выплёскивается при каждом ударе. Я зажимаю руками рану – я знаю, что делать. Начинаю шептать древние слова друидов – наука врачевания зародилась у них, этой науке меня обучил Микель. Рана начинает затягиваться, медленно-медленно, не позволяя мне отнять руки даже на секунду, сначала сращиваются пробитые сосуды и ткани, потом затягивается кожа – иначе кровь пойдёт с новой силой и воина уже не спасти. Нептун без сознания, Уранус пытается привести её в чувство, но своими криками она только мешает мне. Я уже сбилась два раза, на третий всё будет кончено.
- Заткнись! – кричу я, в растерянности Уранус замолкает. Похоже, с ней никто так не обращался. Зато теперь я могу сосредоточиться.
Рана всё уменьшается. Теперь можно отнять руку, кое-как одной рукой я отрываю полоску ткани от подола, туго перевязываю рану Нептун. Она всё ещё бледная – неужели она не выживет?
Уранус вопросительно смотрит на меня – Нептун не дышит, её руки холодны, как лёд. За моей спиной стоит Марс, я чувствую на себе её взгляд, полный недоверия. Где-то рядом всхлипывает Sailor Moon. Нащупываю на поясе ножны: Кортик прочно уложен в ножны, на шее у меня Медальон – все Предметы Власти, как их называют у нас в Королевстве, вкупе с Гребнем у меня, значит я на пике своей силы. Вынимаю Кортик, закатываю рукав. Привычным движением провожу лезвием по руке – воины испуганно зажмуриваются, Уранус сжала губы – похоже, её мутит от вида крови. Знала бы она, что будет дальше! Выдавливаю несколько алых капелек из ранки – одна за другой они падают на раскрытые губы Нептун. Она делает долгожданный вдох, её веки начинают дрожать. Она спасена.
Ранка на моей руке затягивается сама собой. Я убираю Кортик и поднимаюсь с колен, я не знаю, как себя чувствует воительница теперь – мне кажется, узнай она, что она сейчас выпила, она бы предпочла умереть. Один вдох, другой, её щёки уже розовеют. Первый раз за всё прошедшее время я позволяю себе улыбнуться. Не потому, что это кому-нибудь нужно для того, чтобы ободриться и успокоиться, а потому, что сама хочу улыбнуться. Какой-то смутный порыв нежности – я провожу рукой по волосам всё ещё лежащей на руках Уранус воительницы. Она так напоминает мне кого-то…
Мичиру?
- Нептун, зачем ты это сделала? – из глаз златовласой внешней бегут слёзы, она обнимает девушку, пряча лицо у той на груди.
Да ты, оказывается, стесняешься? Ничего, этих слёз не стыдятся.
Нептун открывает глаза – она всё ещё слаба, но пытается улыбнуться.
- Ты в порядке? – спрашиваю я у этой девушки. Нептун растерянно кивает и благодарно смотрит мне в глаза. Я наклоняюсь к ней.
От неё пахнет садовыми цветами и ароматом моря… Духи Мичиру? И глаза её такие же глубоко-синие, как океан, как ЕЁ глаза… Но Мичиру же сейчас в Нагасаки. Или нет? Неужели это сестрёнка?
- Не снимай повязку в течение пяти часов – заклятье ещё не кончилось.
Я поднимаюсь, оглядываюсь – Марс и Sailor Moon заняты тем, что дружески тормошат раненую. Пока они про меня забыли – пора сматываться. Вновь вынимаю жезл, касаюсь его набалдашника губами – неприятное ощущение по всему телу. Сколько живу, не могу привыкнуть к оборотничеству, слишком уж это неприятно. Моё тело становится телом чёрной пантеры, мои глаза – глазами хищника, появляются клыки. Чувствуется небывалая гибкость, ни на что не похожая сладость и тепло. На четвереньках намного легче двигаться. Выгибаю спину. Смотрю вверх – до ближайшей подходящей ветки всего пять футов, допрыгну.
Вот и всё. Теперь смотрю на счастливых воинов с высоты. Они меня не видят, зато я вижу их. Можно становиться человеком вновь.
Пока шла обратно, чувствовала смутную радость – впервые за последние несколько лет. Радость? Радость оттого, что спасла чью-то жизнь? Странная эта Нептун: жертвует собой. Из-за кого? Уранус же сама виновата. Но мне было жаль её – она так убивалась, жаль Нептун – она храбрая и самоотверженная.
И что это за чувство? Почему я вдруг так рада оттого, что они обе живы? Почему я вообще захотела помочь ей? Я не знала жалости, никогда никого не жалела, а теперь…
Я становлюсь человеком?
Нет! Только не это! Не сейчас! Но я рада, правда, рада, впервые я ни о чём не жалею, впервые мне так хорошо и так легко. Может, так и надо?
Долго бродила по парку, пытаясь найти ответы, на мучившие меня вопросы. Отправилась на кладбище – может, найду вход в наш мир. Тщетно брожу по кладбищу около двух часов. Меня, наверное, даже не ищут. Зачем им это?
- Эмили!
Я оборачиваюсь на голос. Уже темно и ничего не видно. Ко мне подбегает запыхавшаяся Рей, видимо она долго бежала. А я думала…
- Куда ты пропала? Почему ничего не сказала? Мичиру с ног сбилась, она беспокоится.
- Мичиру в Нагасаки, – спокойно возражаю я. Рей качает головой.
- Она вернулась три часа назад.
Три часа? Как раз совпадает со временем битвы.
- Она очень перепугалась. Сецуна беспокоилась. А Харука получила выговор от Мичиру за то, что накричала на тебя.
- Откуда ты это знаешь?
- Мичиру решила, что ты убежала именно поэтому. И Сецуне ты ничего не сказала. – Рей еле-еле перевела дух и взяла меня за руку. – Идём, они ждут тебя в Храме.
И, правда, едва мы вошли во двор, Мичиру и Сецуна бросились ко мне. Глаза Сецуны предательски блестят, Мичиру неестественно бледна.
А может…
- Никогда больше не делай так, – она обнимает меня, совсем как мама, и плачет. Почему?
- Мичиру, не надо.
Ненавижу, когда из-за меня льют слёзы.
- Что такого, что я ушла?
- Ничего ты не понимаешь, дурочка. – Она гладит меня по волосам. Я отстраняюсь, хотя ощущение приятное… даже очень.
- Прости. Я больше не буду, – иногда это сказать так сложно, а иногда так просто…
И совсем забыла спросить у Рей, откуда она узнала, где я… Ну и ладно!
Всё-таки хорошо, что у меня есть такая сестра…
(1) Герои Sailor Воины взяты из известного аниме-сериала «Sailor Moon – Луна в матроске». Герои Sailors – Naoko Takeuchi. Я выбрала их потому, что это аниме – моё любимое *_*, а мир Воинов – мой мир… Это – мой Сон…
@темы: фанфики
-
-
26.06.2008 в 19:13-
-
26.06.2008 в 23:51-
-
27.06.2008 в 07:26