[moonhearts]

Все тот же фанфик)) ДНЕВНИК НАСЛЕДНИЦЫ СНОВ

Цифрами я обозначаю ссылки. Так что, увидите цифру - потом смотрите ссылки внизу, после рассказа.
Итак...

Часть 2. (1)

***
Сегодня мы выехали в путешествие!
Вернее, не совсем в путешествие. Мичиру предложила отправиться в горы на несколько дней, причём её путешествие в горы включало в себя не только катание на велосипеде по горным тропам, но и сплав по горной реке, прогулка возле водопада и обратный круиз по морю до Токио. Правда, я не совсем поняла, куда она собралась и зачем всё это вообще нужно, но… в целом идея неплохая.
А вообще, вот такой «семейный» отдых в горах стал обычным поводом, чтобы помирить меня с Харукой – она всё ещё дулась.
Сегодня мы выехали на поезде из Токио к какому-то небольшому городку с рюкзаками и велосипедами. Надо сказать, что, хоть поехало нас пятеро, горных велосипедов было всего три: я и Хотти попросту кататься не умеем, поэтому её было решено предоставить либо Мичиру, либо Сецуне, а меня – Харуке. Надо сказать, против такого «соседства» были и я и она. Но нас не слушали.
Ну, ладно, с этим как-нибудь разберёмся. Сейчас мы едем в поезде: кресла расположены в купе 3x2, я Хотти и Сецу – Сецуна разрешила называть себя именно так, сидим вместе, Харука и Мичиру – вдвоём, они о чём-то шёпотом переговариваются. Мы втроём играем в «колыбельку» - игра с верёвочкой, задача – снять с пальцев другого верёвочку, чтобы не распустить получившийся узор, но создать другой. Сецуна и Хотару прекрасно с этим справляются, а у меня, пока что, ничего не получается. Похоже, пальцы у меня не такие гибкие и чуткие.
Я уже сломала их узоры раз пять и только два раза я соединила верёвочку в новый узор. Обидно!
- Ну, вот, опять! – узор снова сломался, верёвочка распустилась. – Я больше не хочу играть! – я возвращаю верёвочку Хотти и отворачиваюсь к окну. Они продолжают игру.
- Тоже не получается? – слышу я грубоватый голос тоже сидящей у окна Харуки.
- Тоже?
- Я тоже не умею, – пожимает она плечами и снова замолкает, уже до самой станции.

- Ну, что, договорились? – Мичиру садит Хотти к себе на велосипед. Сецуна едет «налегке», в смысле без пассажира. Харука обречённо вздыхает и подсаживает меня.
- Тогда наперегонки, – заявляет она, я чуть не упала с велосипеда.
На перегонки! Она с ума сошла!
- На перегонки! – соглашается Мичиру и вопросительно смотрит на Сецуну. Та заканчивает заплетать свои длинные волосы в косу.
- На перегонки! – кивает она, надевая кепку. – На старт, внимание… - и рванула вперёд. – Поехали! Последний будет готовить!
Мичиру тут же устремилась следом.
- Согласна!
- Так не честно! – восклицает Харука, нажимая на педали.
Мне остаётся только закрыть глаза и ещё крепче сжать руками её талию. Иначе я точно упаду.

Удивительно, но уже спустя полчаса, я успела привыкнуть к быстрому мельканию деревьев и дороги перед глазами, небольшой тряске, когда велосипед ехал по каменистым тропкам и ощущению полёта, когда Харука останавливалась где-то на небольшом возвышении, поджидая подруг, которых она уже давно обогнала, а потом резко набирала скорость на спуске и внезапно тормозила, поднимая клубы пыли. Причём каждый раз после такого захватывающего спуска, я слышала тёплый успокаивающий голос Харуки и осторожное прикосновение к моим рукам её руки, если я слишком сильно стискивала их от страха.
- Не бойся, Эми-тян. – бодро и ласково произносила она и чуть поворачивала голову ко мне, ободряюще улыбаясь. Похоже, Мичиру была права, посчитав, что такая «прогулка» обязательно нас помирит.
- Я уже не боюсь – так же пыталась ответить я, хотя зубы стучали против моей воли.
- Тогда прибавим скорость? – задорно спрашивала она.
- Ага.
И она ещё больше прибавляла скорость, ещё больше отрываясь от своих подруг. Похоже, кашеварить сегодня придётся им.

Мы ехали ещё три часа с лишним, то останавливаясь и поджидая, пока приблизятся Сецуна и Мичиру с Хотти, то снова спускаясь по крутой тропе на огромной, для велосипеда, скорости. И каждый раз захватывало дух, когда переднее колесо велосипеда повисало над «бездной». Наконец, впереди показались развилки. Харука остановилась возле развилки. Подъехала Мичиру и развернула карту: до деревни, где жили её знакомые и где располагался отель оставалось ещё около одного дня пути. Сейчас они стояли на развилке двух дорог, одна из них вела к небольшой деревушке, выше в горы, другая, напротив, в лес, дальше, где было озеро, давным-давно образовавшееся вследствие извержения вулкана и сопутствовавшего ему землетрясения, и очень удобная полянка для лагеря. На ночлег можно было остановиться и в деревне, и возле озера. Решать предложили нам с Хотти.
- К озеру, – твёрдо проговорила Хотару и я заметила улыбку, осветившую её постоянно бледное лицо – первую улыбку за всё то время, сколько я жила в доме своей сестры. Я успела краем глаза отметить одобрение в глазах Мичиру и хитрую улыбку Сецуны, играющей в «переглядки» с Харукой.
Так, всё ясно, они уже всё решили до меня.
Мне осталось лишь обречённо кивнуть. К озеру, так к озеру.

До озера было ещё около двух часов езды. Удивительно, как они могли так справляться с собой! Ни тени усталости не было во взглядах и движениях девушек. Они снова продолжили свою игру, снова неустанно боролись за первенство, снова Харука всех опережала, вырываясь вперёд так легко, словно сам ветер питал её энергией. Они весело перекликались, хихикали, подтрунивая друг над другом, хохотали во весь голос и ветер разносил их смех по всему лесу, вспугивая лесных обитателей. Мда… Эту поездку я запомнила на всю жизнь!
Но, наконец, впереди в свете уже склонявшегося к закату солнца заблестело озеро. Лес постепенно расступался, открывая широкую поляну, покрытую мягкой изумрудной травой. В тени деревьев приютились маленькие синие цветы, обрамлявшие дорожку к полянке с двух сторон синим ковриком. Солнце устало и тепло светило сквозь кроны деревьев, спугнутые смехом и криками девушек птицы беспокойно перескакивали с ветки на ветку и перекликались между собой, их голоса сливались с голосами девушек, добавляя в и без того шумный лес ещё больше звуковой неразберихи.
Как я и ожидала, мы первыми достигли полянки. Харука обогнала Мичиру и Сецуну так сильно, что, когда они подъехали, полянка уже принимала обжитой вид: Харука уже расстелила одеяло, чуть вдалеке поставила палатку – ещё одна палатка должна была появиться позже: поскольку Сецуна ехала сегодня без пассажира, то, по уговору, вторую палатку тащила она. Мы уже успели собрать ветки для будущего костра, когда на полянку одновременно въехали Мичиру с Хотару и Сецу.
- Вы проиграли, – хмыкнула Харука, усаживаясь на одеяло.
- Ещё нет. У нас будет возможность отыграться, – обиженным голосом проговорила Мичиру. И тут же рассмеялась, увидев не менее обиженную гримаску на лице Харуки.

Через какое-то время рядом с первой палаткой возникла вторая, из рюкзаков на свет появились бутерброды, какие-то сладости, копчёная курица, которую, кстати, не всегда встретишь в Японии, даже рисовые колобки, лимонад и другие вкусности. Похоже, что сумасшедшая гонка по каменистым тропам отнимала у Харуки немало сил, она с жадностью набросилась на еду, к ней мгновенно присоединилась Хотти – удивительно, она так меняется на природе.
Меня на еду совсем не тянуло, как-то не хотелось. Странно, вместо того, чтобы чувствовать радость от такой «семейной прогулки», я чувствовала горечь и боль. Я вспомнила, как отговаривалась от таких прогулок мама: «Это дикий отдых, не для царской крови».
И как она резко изменила своё мнение, когда Микель настоятельно вытащил её на природу, когда мы уехали с мирной миссией в Мариантиль, когда мы так же заночевали на берегу реки, вдоль течения которой необходимо было идти, чтобы добраться до этого лесного селения. Именно идти или, каким-то образом расположив к себе лесных обитателей, ехать верхом на волчице или оленихе, с милостивого согласия детей Леса. Коней сюда не пускал сам Лес. Тогда мы превратили своё путешествие в увлекательное приключение, в отдых для всей семьи – это был первый и последний наш поход, а потом…
- Что-то случилось? – рука Сецуны легла мне на плечо. Я достаточно резко обернулась. Я и не заметила, что, заплутав в собственных мыслях, я снова углубилась в лес, только сошла с тропинки и вошла в какие-то заросли: меня окружал кустарник, под ноги ложились те самые голубенькие и синие цветы. Дальше за кустами расстилалось настоящее разноцветное поле. Сецуна стояла рядом, слегка наклонившись ко мне, смотрела прямо мне в глаза. Второй раз за всё это время я хотела заплакать и уткнуться лицом в чьё-нибудь тёплое и надёжное плечо, второй раз я чувствовала жжение в глазах, но, как я ни старалась, нечеловеческая природа брала своё. Я не могла заплакать.
- Нет, ничего.
- Ничего? – похоже она понимала, что я чувствовала на самом деле, но не спрашивала больше, не лезла в душу, просто понимающе вглядывалась в мои глаза.
- Нет.
- Тогда, пойдём к остальным, – она ласково улыбнулась и взяла меня за руку. Пока мы шли обратно, она умудрилась насобирать цветов и, чтобы успокоить остальных, обеспокоенными взглядами встретивших нас, начала с увлечением рассказывать мне о флоре Японских островов, указывая на цветок и рассказывая о нём. Сама не помню как, но постепенно я и впрямь увлеклась её рассказом.
- Где вы были? – вопросом встретила нас Мичиру.
- Я показывала нашей Маленькой Принцессе цветочную поляну, мимо которой мы проезжали, помнишь, Мичиру, всего несколько минут ходьбы отсюда.
Я вздрогнула.
Как ты меня назвала? Маленькая Принцесса? Ты знаешь, кто я?
- Почему принцесса? – удивилась я.
- Потому, что я тебя очень люблю, моя названная сестрёнка, – улыбаясь, тепло отозвалась Сецу и потрепала меня по волосам. И снова предательски щиплет в глазах, и снова тепло в сердце и это приятное ощущение.
- Не хочешь искупаться? – улыбнувшись, предложила Мичиру, рассеивая на миг нахлынувшее очарование, и, взяв меня за руку, настойчиво потянула к озеру. Я пожала плечами и оглянулась на Сецуну.
- Иди, – одобряюще проговорила она.
Я скинула футболку и юбку – Мичиру предусмотрительно посоветовала нам с Хотти надеть купальники, и побежала следом за Мичиру. Надо сказать, воду я очень люблю, не меньше, чем лесную тишь и цветущие поляны.
Вода оказалась на редкость тёплой. Едва я вошла в воду, меня тут же обдало брызгами. Мичиру стояла по пояс в воде и брызгала в меня водой. Я едва успела заслониться от нового фонтана. Пришлось, назло ей, пойти ей навстречу, а потом погрузиться под воду. Потеряв цель обстрела, Мичиру нырнула следом.
Теперь моя очередь. В ту же секунду, когда Мичиру скрылась под водой, я вынырнула и со всей силы ударила ладонью по водной глади: проверенный способ – оглушает любого, кто в данный момент находился под водой, заставляя его вынырнуть обратно. Так и есть: Мичиру показывается на поверхности, и тут же в неё устремляется фонтан из брызг. Озеро огласилось визгом.
- Хитрая! – восклицает она. Сзади раздался оглушительный смех: Сецуна и Хотару, решившие присоединиться к нам, стояли по колено в воде и громко смеялась. Даже не всегда улыбчивая Харука, наотрез отказавшаяся лезть в воду, сейчас сидела на одеяле и просто хохотала. Удивительно: похоже, сейчас они действительно чувствуют себя счастливыми и напрочь позабыли о своей тайне.
- Почему вы смеётесь? – я даже испугалась такой внезапной перемены настроения.
- Никому ещё не удавалось победить Мичиру в её стихии, – проговорила Харука, подойдя к воде. – Ты первая.
- В её стихии?
- Я – дитя воды, – сквозь смех проговорила Мичиру, подплывая ко мне сзади и обрушивая на меня водяной поток. Новый взрыв смеха. Теперь уже и я смеюсь вместе со всеми – на душе легко и спокойно, воспоминания и волнения растаяли, как дым.
Я хватаю сестру за руку – наша борьба продолжается уже под водой. К нам присоединяются остальные, кроме Харуки, оставшейся на берегу. Это, оказывается, весело – вот так по-детски барахтаться в воде, забывая обо всём, теряя счёт времени, наслаждаясь приятной прохладой и лаской воды. В конце концов, наша с сестрой «борьба» превратилась в обычные игры в воде, где уже участвовали все.
Я не успела заметить, как Мичиру отделилась от нас. Зато дикий визг слышали все, когда Мичиру окатила водой задремавшую в тени Харуку.
- Ты меня убьешь! – взвизгнула та.
- Только покалечу! – в тон ей ответила Мичиру и настойчиво потащила Харуку к воде. Та отпиралась, как только умела и, пока что, побеждала Мичиру, правда, отпиралась она уже с явной неохотой. Хотти пулей вылетела из воды и, схватив своего «приёмного папочку» за другую руку (одну держала Мичиру), тоже потащила блондинку к воде, прямо в той одежде, в которой та сейчас находилась: в коротких бриджах бежевого цвета и свободной белой рубашке с короткими рукавами. Сецуна и я остались на месте: для Сецу это было бы явным перебором, а для меня… пока что Харука была мне чужой, приятельницей, не более.
Наконец им удалось затащить Харуку в воду, причём не просто затащить, а утянуть туда, где было более-менее глубоко, при этом Мичиру успела уже пару раз окунуть Харуку в воду с головой. Поскольку одежда на ней всё равно уже вымокла, Харуке ничего больше не оставалось, как присоединиться к общей игре и попытаться «отомстить», отправив под воду кого-то из оставшихся. И я так и не поняла, почему первой, кого Харука попыталась утопить, оказалась я.
Я не успела понять, как это получилось: она нырнула, причём на достаточном расстоянии от меня, но как получилось, что она оказалась у меня за спиной и, будучи ещё под водой, обхватила меня и резко дёрнула вниз? То, что вообще произошло, я смогла понять только когда, изрядно наглотавшись воды, я снова выплыла на поверхность. Харука стояла рядом и издевательски поглядывала на меня из-под нависших над глазами намокших прядей её и без того непослушных, вечно растрёпанных, волос. Кругом все хохотали, правда, до того времени, пока сами не отправились под воду. Последней, кто оказалась под водой, была Мичиру. По тому, как долго они не показывались на поверхности, можно было понять, что они или долго боролись, или…
Не смей! Это уже не моё дело, даже не думай об этом!
Когда они вынырнули, одновременно, мне показалось, что у обеих щёки малость покраснели.
- Хару, мы так не договаривались!
Так вот как она называет тебя!
- Ты сама виновата, – несколько нахально проговорила Харука, обнимая Мичиру за талию и приближая её к себе. Сецуна и Хотару как по команде отвернулись и закрыли глаза.
Чёрт! Надо было последовать их примеру!
Несколько секунд Харука и Мичиру просто смотрели друг другу в глаза. Потом Мичиру закрыла глаза и мягко подалась вперёд. Харука чуть склонилась к ней, она закрыла глаза, едва их губы встретились. Постепенно поцелуй становился всё глубже, Харука всё сильнее обхватывала стройное тело Мичиру, а она всё теснее прижималась к ней. Её руки обвили шею блондинки, та чуть склонила голову, её рука скользнула по спине Мичиру от талии к её волосам… ИХ Сон…
Со стороны казалось, что прошло всего несколько минут, а для них, наверное, это была вечность…
Я продолжала смотреть на них, не смея отвести глаза, я не поняла, что они смотрели на меня, с испугом и какой-то жалобной искоркой в глазах. Я смотрела на них и не видела, как они резко отпрянули друг от друга, как покраснели, как Мичиру зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Я продолжала смотреть на них широко раскрыв глаза…
Харука опомнилась первой. Никогда не забуду этот взгляд! Мольба, испуг, боль и незнакомая мне тень мелькали в её глазах.
- Ты видела? – убийственно спокойным тоном спросила она.
Я не могла соврать.
- Да.
Она прошла мимо меня к берегу. Мичиру осталась на месте, всё ещё не в силах пошевелиться. Я обернулась – мне показалось, что всегда гордая девушка внезапно стала беспомощной и слабой. Она брела, как-то внезапно ссутулившись, не замечая ничего вокруг.
- Харука, подожди! – вырвалось у меня. Я бросилась за ней.
Какая же я дура! Надо было сделать вид, что я ничего не видела, надо было отвернуться, как Сецуна и Хотару, а я…
Харука остановилась, обернулась, сурово взглянула на меня, когда я приблизилась к ней.
- Чего тебе надо? Не смотри на меня так! – её голос звучал грубее, чем обычно. Я опустила голову – всё-таки она правильно сердилась, я не должна была…
- Прости, я не хотела, я не знала… Ты не думай, мне не противно, наоборот… Вы так красиво смотрелись вместе, я не могла отвести глаз, я никогда не видела ничего подобного, я не знала, что такое чувство есть и что оно может быть таким… искренним… Простите, пожалуйста, я, правда, не хотела, я не думала…
Я не заметила, как подплыла Мичиру, как она встала рядом, как Харука нашла её руку и сжала ладонь Мичиру в своей ладони.
Прости, сестрёнка…
- Всё в порядке, ты бы всё равно когда-нибудь узнала, – прошептала Мичиру и опустила глаза, не в силах смотреть на меня.
- Ты сердишься? – я снова готова была заплакать.
Если бы не эта нечеловеческая порода!
- Нет, – тихо проговорила Мичиру, её внезапно похолодевшие руки легли мне на плечи – Я не сержусь, Хару тоже, – она многозначительно взглянула на хотевшую было возразить Харуку, та промолчала и кивнула.
- Мичиру, я…
- Не называй меня Мичиру, зови меня просто Мичи, так намного удобнее, – она взяла меня за руку. – Пойдём сушиться.
Я нехотя пошла за ней. Сказать по правде, влезать из воды совсем не хотелось, но солнце уже опускалось, холодало. Я обернулась и взглянула на Сецуну – в её глазах появился немой укор.

Вечер прошёл в молчании. Мне стало страшно, никогда раньше я так не боялась. Мне казалось, что всё веселье, всю ту радость, которая чувствовалась в их голосах, которая светилась в их глазах, как ветром сдуло, осталась только горечь. И во всём виновата я… Я рассеяла тот счастливый сон…
Но вот что странно: ни слова упрёка, ни тени укора или обиды не слышала и не видела я. Никто не сказал и слова об этом, но я чувствовала, как они в одно мгновение стали так холодно любезны, что хотелось сбежать. Лучше бы они накричали, даже лучше бы ударили, я чувствовала бы себя лучше, чем сейчас, окружённая холодным молчанием и заботой.

Я сижу на одеяле, не смея даже подойти к ним. Сецуна, Мичиру и Харука сидят у костра и что-то обсуждают в полголоса, Хотару бегает по траве за бабочками. Слышно, как затрещали кузнечики и цикады – здесь всего полно, закричала, сзывая на ночлег своих птенцов, лесная птица. Темнеет, солнце уже почти село.
Становится холодно, старый голубой свитер, связанный когда-то моей мамой, Королева любила рукоделие, – я успела захватить его перед тем, как ушла из дома – уже не греет. Цветы, собранные Сецуной, уже завяли, лежат на одеяле. Я взяла их в руки, начинаю рассматривать.
- Замёрзла? – ко мне подсаживается Харука. В её голосе уже не слышно того холода, напротив, в нём звучит какая-то грубоватая нежность. Она протягивает мне кружку с горячим чаем. – Держи, согреешься.
- Спасибо.
- Ты не обращай внимания, я просто погорячилась. Я боялась, что ты не поймёшь…
- Харука, я, правда, не хотела, я случайно…
- Я знаю, – снова воцарилось молчание. Она ничего не говорит и только смотрит в сторону озера, туда, где самый край солнца ещё зависает над водной гладью. Я молчу, обжигаясь, пью чай, не смею даже спросить её…
- Ты когда-нибудь ночевала под открытым небом? – наконец, спрашивает она, с явной неохотой, скорее из вежливости.
- Нет, – упс! Я солгала… но не могла же я…
Темнота всё сгущается, скоро от света засыпавшего солнца ничего не останется. А в темноте страшно молчать. Тихонько начинаю тянуть «Et si tu n’existais pas», что в переводе с французского «Если бы тебя не было…». Я, конечно, не имею таланта, но, говорили, у меня неплохо получается. А эта песня одна из моих самых любимых. Я погружаюсь в мир звуков. Я забыла, что со мной рядом кто-то есть…
Харука молчит и слушает, глядя вдаль. Осторожно подходит Мичиру, в рубашке Харуки, на ней она смотрится весьма забавно, хотя, сказать по правде, рубашка ей идёт. Сецуна присаживается на одеяло, рядом со мной, они молчат, не смея прервать меня. Я смотрю на них, но не вижу, вернее не воспринимаю, но чувствую их, замечаю их присутствие только, когда Мичиру осторожно опускается на колени рядом с Харукой и случайно задевает мою руку. Я замолкаю. Мне кажется, что петь в присутствии известной скрипачки, знакомой с такими талантливыми людьми, как «Три звезды», и петь так неумело, как я, кажется постыдным.
- Прости, что прервала тебя, – извиняющимся тоном проговорила Мичиру. – Ты красиво поёшь.
- Я пою только для себя.
- Да? – она улыбается – Ну, прости. А какие песни ты ещё знаешь?
- Много каких, – я пожимаю плечами. Я знаю английский, немецкий, японский языки, немного понимаю в русском, но не так, чтобы читать Льва Николаевича Толстого в подлиннике, впрочем, как и Шекспира на английском. Но песни на иностранных языках я спеть смогу, я знаю их множество.
- Например?
- Репертуар “ The Beatles” и Joe Dassin, некоторые песни Ramstein, Ария, некоторые песни на русском и украинском языке, правда, не так, как их поют сами жители России и Украины. Это самые сложные песни, только потому, что их язык самый сложный. Некоторые японские. А что?
- Ничего, – пожимает плечами Мичиру. – Показать сможешь?
Я в свою очередь пожимаю плечами, начинаю петь «Уточку», потом «Ласточку» и романс «Жаворонок». Они продолжают молчать и слушать песни на удивительном языке самой большой страны, и я почти уверена, что, не зная языка, они прекрасно понимают саму суть, то, что хотели сказать авторы этих песен – они умели сочинять музыку, проникавшую в самое сердце. Подходит Хотару, удивительно серьёзная и внимательная, садится рядом с Сецуной. Удивительно, как они вообще все поместились на одеяле!
Я продолжаю петь, уже не обращая на них внимания, я пою для себя, не глядя ни на кого, смотрю туда, где исчез последний лучик солнца. Мне начинают подпевать перекликающиеся ночные птицы и цикады.
Первой опомнилась Харука, она встаёт и идёт к догорающему костру, подбрасывает новые ветки. Огоньки пляшут с новой силой. Девушки нехотя поднимаются, идут к костру, уходящая предпоследней Мичиру берёт меня за руку и настойчиво тянет за собой. Хотару складывает одеяло и идёт за нами. Я всё ещё держу в руке кружку с уже остывшим, на половину допитым чаем.
Они садятся у костра, молча настоятельно просят сесть меня рядом, смотрят на меня, я понимаю, начинаю тянуть грустную песню про рябину, которая плавно перетекает в какую-то тоскливую баркаролу, потом во французскую народную. Они отводят глаза, чтобы не мешать мне, смотрят в костёр, ворошат горящие веточки. Странно, первый раз в жизни мне так уютно, я чувствую себя как в детстве, в «кругу семьи», среди друзей. Песня растворяется в ночном воздухе. Последние её звуки замолкают где-то в вышине, ночные птицы подхватывают их, разнося по лесу.
- Ничего подобного не слышала, – вздыхает Харука.
- Да. Я тоже, – прошептала Мичиру, придвинувшись к блондинке и положив ей голову на плечо. Харука обнимает её одной рукой. Свет от костра даёт удивительные отблески, они играют на лицах девушек, от этого Мичиру кажется уставшей, Сецуна печальной, Хотару мрачной, как готические скульптуры.
- Однако пора ложиться спать, – внезапно оживляется Мичиру. Сецуна согласно кивает.
- Ты в какой компании предпочтёшь остаться?
- То есть? – я вздрагиваю от этого внезапного вопроса. Харука мягко улыбается, поясняя слова Сецуны.
- Палатки только две: одна наша с Мичиру, другая – Сецуны и Хотти. К сожалению, мы ещё не успели купить третью. Но места в одной палатке хватит и на троих. С кем ты останешься?
Странно, сегодня я в таком хорошем настроении… В другой раз я бы воспротивилась, обычно я против любого соседства, а сейчас…
- Я к Сецуне пойду.
- Хорошо.

Уже поздняя ночь, я всё ещё сижу у костра в компании Харуки и Хотару. Сецуна ушла первой, она сказала, что приготовит спальные мешки для Хотару и меня. Потом тихо и незаметно скрылась в палатке Мичиру. Мы остались втроём. Сначала сидели молча, слушая стрекотню кузнечиков, потом Хотти предложила рассказать недавно прочитанные скандинавские мифы. Инициативу Хотару переняла Харука – она знает множество японских легенд про богов и храбрейших императоров и самураев. Мне на миг показалось, что она именно им подражает, выдавая себя за мужчину. Потом наступила и моя очередь – я помню легенды древней Эллады, Египта и Индии, в пансионе я много читала. За разговорами мы и не заметили, как высыпали звёзды, а вот луны не было. Стало ещё холоднее, костёр уже догорал.
- Ну, ладно, я пойду. – Хотти поднялась и пошла к палатке.
- Я, пожалуй, тоже. Спокойной ночи, Харука.
- Подожди, Маленькая Принцесса – она поднялась на ноги – ты ведь не сердишься на нас?
Опять Маленькая Принцесса…Уж если я за что и буду сердиться, то только за это имя, которое они сообща придумали мне. Или они просто знают, кто я? Что, если, они знают? Но… об этом знают только Воины, и то Эндимион говорил про Geo, а не про Эмили. Тогда как это объяснить? И почему я должна сердиться?
- За что?
- Мы несколько грубо обошлись с тобой и…
Вот в чём дело! А я подумала… Умеете вы пугать!
- Разве? Не волнуйся, Харука, всё в порядке. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, – тихо ответила она. Мне показалось, она хотела сказать ещё что-то, но промолчала и вернулась к костру.
Уже засыпая, сквозь ткань палатки, я видела, всё ещё сидящую у костра одинокую фигуру.

***
Сплав по горной реке – незабываемое впечатление. У нас три надувные лодки – хозяйство знакомых Мичиру, кажется какой-то там тётушки по матери. Чёрт, как же это противно, когда тебя треплют по щекам и сюсюкают. Еле сдержалась. Сегодня силы снова перераспределились: Харука на первой лодке в месте с Хотти, Я с Сецуной, а Мичиру с каким-то знакомым – юноша чуть старше Сецуны, ещё довольно симпатичный, с тёмно-коричневыми волосами, покрашенными так причудливо, что издали его причёска кажется полосатой: часть прядей тёмная, часть светлая и так далее вдоль, как у зебры. Мичиру смеётся и весело болтает с ним, Харука оглядывается на них, сильнее стискивает в руке ручку весла, сжимает зубы и снова отворачивается. Ревность не даёт ей покоя, это даже я поняла.
Каждая лодка нагружена: рюкзаки Мичиру, Харуки и Хотти на первой лодке, мой и Сецуны – на второй, на третьей, она побольше других, велосипеды. Если я правильно поняла, обратно этот юноша поплывёт на большой лодке, остальные две сдует и уложит вместо багажа.
Сплавляться будем до определённого места – река расширяется возле небольшого курорта при горячих озёрах. Там мы и сойдём, а оттуда снова полдня езды на велосипедах и причал. Вообще-то река и сама впадает в море, сразу за курортом, через десять миль, начинаются пороги, а за ними водопад, к которому и хочет съездить Мичи. Поэтому, вместо того, чтобы сразу после высадки на берег ехать к причалу, Мичиру предложила сделать небольшой крюк, съездить к водопаду, а оттуда уже к причалу. В общем, вместо половины дня мы потратим ещё около трёх дней.
Пока что мы плывём по реке. В основном, за нас всё делает река: быстрое течение несёт не слишком перегруженные лодки легко, нам остаётся только поправлять движение вёслами. Сейчас уже пятый день нашего пути: некоторое время мы погостили у тётушки Мичиру, госпожи Нишихара, привязчивой старушки-фермерши. Запас продуктов пополнили там же. Впереди нас ждёт ещё одна остановка на ночлег на берегу, после небольшого спуска намечается более-менее ровное место, берег там каменистый, он как-то сразу переходит в лес. Но на берегу очень удобно будет расположиться на ночлег – юноша, Стив, кажется, объяснил, что там очень живописные места, а чуть дальше от места для лагеря есть обрыв, с него открывается прекрасный вид. И, конечно же, Мичиру решительно настояла на том, чтобы остановиться именно там.
Харука попыталась, было, возразить, но юноша клятвенно заверил её, что это самое лучшее место для семейного отдыха, Харука нехотя согласилась. Она потом ещё долго о чём-то говорила с Мичиру, пытаясь отговорить её, ссылаясь на то, что у них было всего две палатки. Мичиру осталась непреклонна, но предупредила Стива и тот взял собственную палатку и гитару в придачу.
Теперь Харука только косо смотрела на нового спутника Мичиру и молчала.

Привал, как и было решено, сделали во второй половине дня. Место, и правда, было чудесное, но когда Мичиру попыталась показать его Харуке, та насупилась ещё больше – на этот раз оттого, что была не права. Сказать по правде, мне было её жалко.
Лагерь разбили быстро: Стив, совсем недавно приехавший из Штатов, куда он был отправлен по обмену из университета Кэйо, кстати, его же окончил и Коитиро Коидзуми, действующий премьер-министр Японии, оказался настоящим бойскаутом. В одно мгновение на более ровном месте уже стояло три палатки, и горел весёлый костерок, причём над костром уже висел котелок с кипящей водой. И когда он только успел?!
Правда мне почему-то показалось, что он как-то особенно поглядывает на Мичиру, словно рисуется перед ней. И, похоже, эти взгляды заметила не только я: Сецуна и Харука многозначительно переглянулись, причём последняя уже кипела от негодования, но чудом сдерживалась.
Чтобы не видеть самодовольных ухмылок Стива, она предложила нам с Хотти прогуляться вместе с ней к обрыву. Мы согласились.
И теперь мы стояли на высокой скале, нависавшей прямо над рекой. Стив не обманул – отсюда действительно открывался прекрасный вид: внизу шумит река, блестит на закатном солнце, за рекой, на точно таком же обрыве, раскинулся глянцево-зелёный лес. Возле самого обрыва росло три бука – японская флора причудлива, здесь даже сосны попадаются, а уживаются они с бамбуком.
Одной рукой обхватив ствол, мы с Хотти бесстрашно наклонились над бездной. Незабываемое ощущение. Здесь и правда было чудно, только Харука всё время была мрачна…
Точно такое же настроение было у неё и когда мы шли обратно. Она молча смотрела себе под ноги, не отвечая на робкие наши попытки её разговорить. В конце концов, мы отстали от неё, сбавили шаг и завели разговор о недавно прочитанных книгах.
Почти у самого лагеря мы услышали дикий крик. Харука со всех ног рванула туда, естественно мы за ней не успели. Хотя бежали что есть силы.
Когда мы всё-таки достигли лагеря и вступили на поляну, то в то же мгновение замерли в испуге. Прижав руки к лицу, почти у самой кромки воды, стояла Мичиру, перед ней, держа наготове длинную, кончавшуюся «вилкой», палку, стояла Харука, спиной закрывая подругу. А прямо перед ними уже готовилась к атаке чёрная змея, она угрожающе шипела, её голова была прижата к свитому в кольца туловищу и слегка покачивалась из стороны в сторону. Чуть дальше, побледневшая, стояла Сецуна.
- Змея! – вскрикнула Хотти, я бросилась вперёд.
Почти в ту самую минуту, как змея дёрнулась вперёд, атакуя своих жертв, я, подлетев, выхватила у Харуки палку, резко воткнула её в землю так, чтобы «рогатка» оказалась в земле.
Полушёпот, полукрик:
- Ащсошхьхас-с!
Змея, ринувшаяся, было, в атаку, дёрнулась, слепо ткнулась в сторону палки и замерла, словно наткнулась на невидимую преграду. Она медленно распутала кольца и начала обвиваться вокруг палки, я встала на колени и осторожно протянула руку – змея чёрно-пёстрой лентой обвилась вокруг моего локтя, запястья и просунула голову между указательным и средним пальцами. Я медленно встала. Змея продолжала ощупывать языком мою руку, но кусать не пыталась. Болотная гадюка, чей укус заставляет остановиться сердце, спокойно позволила погладить себя и закрыла глаза, когда, продумывая каждый шаг и каждое движения, я двинулась чётко по прямой тени, отбрасываемой воткнутой палкой. В том месте, где тень раздваивалась, хотя «рогатка» была в земле, я снова опустилась на колени и коснулась рукой, обвитой змеёй, земли. Она нехотя подняла голову и начала разматывать кольца, скользя вниз.
Чуть раскрыв рот, подражая змеиному шипению:
- Ашхосещохосщахьшащ-с!– ошибиться нельзя, любая, даже незначительная ошибка разъярит этого ползучего подданного и уже будет неважно – Наследница я или простая смертная, понимающая животных.
Оказавшись на земле, змея тут же юркнула в ближайшие заросли. Я резко обернулась…
Последнее, что я помню перед наступившей темнотой, собственный крик, обращённый к блондинке:
- Не выдёргивай палку!!!

Голова раскалывается, волосы мокрые от пота, холодный компресс на лбу…
О, Господи!
Я пытаюсь подняться, но тут же падаю. У меня нет сил. Сквозь слипшиеся веки различаю неясную фигуру, склонившуюся надо мной. Кто-то из девочек…
- Лежи, даже не думай подниматься!
- Я на камикадзе похожа? – через силу говорю я.
Никак не могла постичь тайны телепатии, последнее приказание отняло у меня слишком много сил… Как хочется спать…
- Ты спасла нас, спасибо, – прикосновение губ к моей щеке – Мичиру, точно Мичиру, кто кроме неё.
- Ты поняла, что она сказала? Асохша…
- Молчи! – я рывком поднимаюсь и зажимаю говорящей рот ладонью. Это оказывается Харука, она испуганно смотрит на меня. – Не смей повторять это слово!
- Хорошо, хорошо, – она примирительно улыбается, отнимает мою руку от лица, но отпускать не торопится. Сецуна поддерживает меня с другой стороны.
- Палка! – внезапно вспоминаю я – Палка, ты её не трогала? Её нельзя трогать, нельзя убирать, а то…
- Всё так же торчит твоя палка. Не беспокойся, – втроём они настойчиво укладывают меня обратно в «постель», заходит Хотару, меняет воду, снова холодное полотенце оказывается у меня на лбу.
- Лучше поспи.
- Нет.
- Как хочешь. – Мичиру пожимает плечами, выходит из палатки вместе с Хотару.
- Она не укусила тебя? – обеспокоено спрашивает Сецуна.
- Если бы укусила, вам бы пришлось уже закопать меня.
- Эмили! – ужаснулась девушка с яхонтового цвета глазами.
- Глупый вопрос, Сецу, правда, Харука?
- Хару.
- Что?
- Зови меня просто Хару. – Харука смотрит на меня с большей теплотой, чем всегда. Ну, Хару, так Хару. Если честно, мне так больше нравится.
Не могу больше… Я хочу спать, только спать…
Зевота выворачивает скулы. Я закрываю глаза – чувствую, что кто-то из троих моих новых сестёр как будто укачивает меня, как маленького ребёнка…
Наверное, я самая счастливая сиротка на свете…

***
Долгое время никаких приключений больше не было: мы благополучно сплавились по реке, девушки всё так же шутили и смеялись, разве что отношения между Стивом и Мичиру стали холоднее (Стива рядом не оказалось, когда она была в опасности), совершили намеченную прогулку к водопаду. Надо сказать, смотреть на падающую с огромной высоты воду – замечательное зрелище.
После того приключения со змеёй, они никак не изменили своего отношения ко мне, ни разу не спросили о тех словах, которые я тогда сказала гадюке, ни разу не вспомнили о моём странном поведении и не менее странном обмороке, повторившемся на следующий день после первого. Только Мичиру настояла на том, чтобы я осталась ночевать в их палатке, и я точно помню, что она так и не уснула в ту ночь, сменив Харуку «на посту». Я помню, они всё время находилась рядом, охраняя мой сон, из опасений, что обморок может повториться и ещё раз. Но их опасения оказались напрасны – я знала, что больше обмороков не будет, ведь слов было всего два. И то, их бы не было, если бы я, дура, не оставила дома Кортик и Жезл, один медальон ничего не даёт, а для заклинателя нужно больше энергии, желательно, серебра Гребня Ундины.
Зато мои опасения подтвердились – змея оказалась в нашем лагере не случайно, она была подослана, подослана с целью убить. Так просто она бы не напала, и уж тем более, не появилась бы в лагере, там, где людно – она боится людей так же, как и люди её. Во всяком случае, я с большей бдительностью стала наблюдать за лагерем, а по ночам настоятельно просила Стива или Харуку не трогать воткнутые в землю рогатки и верёвку, которой я обязательно огораживала наш лагерь – естественные меры предосторожности для путешественника в незнакомом месте.
Если не считать этой «чудаковатости», как они нарекли моё поведение, наша поездка удалась. Я, и правда, помирилась с Харукой, вроде бы мы даже подружились, по крайней мере, теперь она не говорила со мной сухо, как раньше, и воспринимала меня, как и Сецу, названной сестрой. Теперь количество сестёр у меня увеличилось: Мичи, Сецу, Хару и «кузина» Хотти.
И вот сейчас мы уже на пароходе, на обратном пути к Токио, всего несколько часов и мы снова дома. Первые полчаса всё шло просто замечательно: Харука с Мичиру, как мне показалось, рассорившиеся, когда появился Стив, снова помирились. В данный момент они стоят на верхней палубе, у самых перил, Мичиру сегодня сменила свои бриджи на просторное голубое в цветочек платье, волосы подвязала лентой под цвет платья, надела солнечные очки и босоножки на шпильках – теперь эту леди обнимает морской ветер, теребя подол её платья и лаская шелковистые волосы. Харука обнимает её за плечи и смотрит вниз, в воду, которая пенится, разбиваясь о бока парохода. Удивительно, ещё вчера она выглядела как девушка-сорванец, а сегодня в белой рубашке навыпуск поверх джинсов почти что джентльмен. Мичиру что-то говорит ей, но ветер, похоже, разметал слова раньше, чем они достигли слуха блондинки, поскольку она ничего не ответила на её слова. Зато Мичиру счастливо смеётся, позволяя рукам блондинки обвить её талию, а губам той же блондинки – скользнуть от щеки Мичиру к шее и плечам… Так вот он какой, ЕЁ Сон, сон Мичиру…
Сецуна лежит в шезлонге, читает какую-то книгу и загорает, здесь же, на верхней палубе, на этот раз она тоже в платье – длинном, тигрового цвета, на бретелях. И без того смуглая, она загорела ещё больше, теперь её не отличишь от коренных жителей Австралии. Загорели все, а вот Хотти так и осталась бледной, разве что щёки у неё покрылись здоровым румянцем, а кожа так и осталась белой, зато волосы просветлели, на корнях они серые, вместо фиолетовых – выгорели. Кстати, сейчас она тоже тут, доедает вторую порцию мороженного за день, да ещё и молочным коктейлем запивает.
Я сижу на перекладине, возле аварийных шлюпок, отсюда прекрасно видно всё, что творится на этой палубе: вот побежал молодой официант со стянутыми в конский хвост волнистыми красными волосами, он разносит прохладительные напитки отдыхающим. Этот пароход курсирует от Хиросимы, куда многие жители Японских островов приезжают, чтобы поклониться памятнику погибшим от ядерных взрывов 6 и 8 августа 1945 года, до Токио, по пути делая две остановки на курортах горячих источников. Поэтому народу здесь достаточно много, есть даже иностранцы: в основном, американцы. Их называют здесь «бака-гайдзин», «дурак иностранец». Вообще-то японцы не очень то хорошо относятся к иностранцам, и только потому, что рядом со мной постоянно маячат довольно накачанная Харука, серьёзно настроенная Сецуна и умеющая придать своему лицу зловещий видок Хотару, никто ещё ни разу не посмел показать на меня пальцем и назвать меня «гайдзином». Правда, не в первый раз я замечаю, как эти узкоглазые морщатся только при одном звуке моего иностранного имени, но и моей сестрёнке достаётся, даже хуже, чем мне: на них с Харукой смотрят таким ненавидящим взглядом, что даже жутко становится – по сравнению с тем, как относятся люди к нетрадиционному проявлению любви, презрение японцев к иностранцам кажется всего лишь дружеским смешком. Мне её жалко – Мичи такой хороший человек, она такая отзывчивая и добрая! И Харука такая забавная в своём подражании юношам!
Достаточно негативно они, то есть остальные японцы, впрочем, как и многие другие люди, в каждой стране, относятся к детским домам и сиротам, за видимой жалостью чувствуется полное безразличие к дальнейшей судьбе таких, как Хотти, как Анни, моя бывшая соседка по комнате, как Саша, как я, а иногда и самое настоящее презрение. Не могу понять, почему они считают нас виноватыми в том, что мы – сироты. На словах они готовы помочь, на деле же те, кто обязан помогать и заботиться о сиротах, избивает их, как в нашем пансионе, лишает обеда или завтрака, любой спор решается поркой обоих виноватых, и заступиться не смей. Однажды, когда на какой-то званый обед меня и Хотару пригласили вместе с Харукой и Мичиру в качестве кукол и объекта для новой статьи, после очередного замечания в этом духе Хару не выдержала:
- Вы же их к себе не забираете!
После этого больше никто не заговаривал с ней об этом, да и вообще не разговаривал на этом вечере, разве что только из вежливости. Я помню, как, оставив нас с Мичиру, она покинула этот званый обед и уехала куда-то на своём жёлтом Феррари.
А вообще-то она спокойная, по крайней мере, дома, и очень добрая.

Только не долго мне разрешили наслаждаться морским бризом. Визги и крики заставили меня оторваться от записей – я веду их с того самого момента, как оказалась в новой «семье». Старый дневник, который я начала вести после исчезновения родителей, я затолкала в самый низ своего шкафчика – это прошлая жизнь, она закончилась …
Ну, я заговорилась, на самом-то деле…
Харука мгновенно переменилась, пропало её солнечное настроение, Сецуна отбросила книгу, Хотти вскочила с кресла. На красноволосого официанта напала огромная змея, из-за шлюпок и какой-то огромной катушки с тросом можно было видеть, как он бился в жутких объятиях скользкого песочного цвета змеиного хвоста. Удивительно – мне стало любопытно, посмотреть на такую змейку. А вдруг я снова справлюсь. Я побежала туда, где было интересно, но почувствовала, что сдвинуться с места не могу. Я обернулась – Харука мёртвой хваткой вцепилась в мою руку, не слишком то обходительно, даже довольно грубо она дёрнула меня за руку на себя, перепоручила Хотару, именно Хотару, теперь уже я стала младшей, сама бросилась, как говорят в отделе организованной преступности, «на место происшествия», следом за опередившими её Мичиру и Сецуной. Хотару, ставшая внезапно серьёзной и замкнутой, завела меня в каюту и закрыла на ключ, а сама бросилась следом за своими приёмными родителями – я слышала её гулкие шаги через дверь.
Тоже выдумала! И это они хотят сделать с той, кто по веткам, примыкавшим к самому окну нашей комнаты, еженощно сбегала от надзирательниц!
Иллюминатор, ведущий как раз туда, куда мне надо было, был открыт: он достаточно большой, чтобы я могла пролезть в него и выскочить на верхнюю палубу, с другой стороны от того места, где могли бы быть мои «сестры».
Я выбралась на палубу – змеи это мой конёк, только я могла справиться с ними. Как раз за углом и была заварушка. Я осторожно выглянула из-за угла…
Симатта! (и когда я успела выучить японские ругательства?) Это была не змея, это… ехидна! Получеловек, полузмея, судя по виду – юноша, с татуировкой в виде вынутого из ножен меча, обвитого змеёй, на спине. Это он обвил парня хвостом и сжимал, подобно удаву! Бедный мальчик!
И это было бы ещё ничего, если бы вокруг него не вились внешнее в полной компании: Уранус, Нептун, Плутон и Сатурн. Хорошо, что кроме полуживого юноши на палубе не было уже ни одного человека… Как ни одного… а я? Упс!
И этот противный образец мутации меня заметил, юноша падает на пол, Сатурн тут же устремляется к нему, а ехидна ползёт ко мне. Видимо, я более аппетитна.
- Глубокое погружение! – на ехидну обрушивается водный столп, он даже ухом не повёл! Ничего не понимающая Нептун замирает – она такого не ожидала.
- Крик мёртвых!
- Твердь, разверзнись! – огненная сфера и сияющий шар устремляются в юношу-змею… Упс, теперь в меня! Такой небольшой промах!
- Сделай поправочку на ветер! Ва-а-ай! – еле успела пригнуться. Внешние, похоже, меня услышали.
- ЭМИЛИ?! – откуда они знают, как меня зовут? Новая атака, ехидна приближается… Дура, целься лучше!!!
Судя по тому, как повело себя их оружие – оно нацеливается на теплокровных.
Мама родная, мне лучше сматываться!
Хорошо хоть, что я бегать умею… или нет? Дальше уже перила… и куда теперь? Вниз?
Кто-то хватает меня сзади, вместе с этим кем-то взмываю над землёй – Плутон подхватила меня и благополучно доставила на «крышу».
- Сиди тут! – она оглядывается в поисках своего жезла – Ключ упал, когда она схватила меня. Сейчас он лежит в нескольких дюймах от ехидны. Он (ехидна-самец) поднимает голову, пристально смотрит на Плутон, потом переводит взгляд на меня.
Отвратительные кошачьи глаза! И зрачки вертикальные!
- Отдай мне Нас-с-с-ледницу.
- Что? – Плутон оборачивается ко мне, несколько секунд изучает меня. И снова к нему. – Кого ты имеешь в виду?
- Нас-с-с-ледницу. Её! – костлявый палец показывает на меня. Плутон смотрит на меня по настоящему дикими глазами, внизу застыли с занесённым мечом и направленным в сторону врага кристальным зеркалом Нептун и Уранус. Сатурн подняла голову.
- Наследница – ты? – Нептун смотрит на меня несколько испуганно – ещё бы, в прошлый раз наследницу им указал Такседо, и я была в образе воина-фантома, а сейчас я человек.
Вы, что, решили, что я и Geo разные люди? Правда?
- Не правда! Наследницей называют Sailor Geo! – Нептун умоляюще смотрит на меня, словно просит подтвердить её слова. Как? Хотела бы я знать! Правда, жезла у меня нет, а, значит, я не могу превратиться… Я смотрю в глаза Нептун – они так испуганно смотрят на меня, как смотрела Мичиру, когда я пришла в себя после второго обморока.
Мичиру? Мичиру! Ты ведь она?
- Ну, давай, обыщи меня, урод! – и это говорит воспитанница пансиона?!
И зачем я это сказала? Ну не дура, а? Хвост тянется ко мне, но вместо того, чтобы отойти, я, наоборот, подхожу к самому краю и позволяю ему схватить меня. Нет, это не его глаза меня гипнотизируют! Это я провожу жестокий, но необходимый эксперимент! Надо расставить все точки над i.
Удивительно, в отличии от юноши, меня ехидна-самец обхватывает аккуратно, даже осторожно и обходительно, почти ласково, как младенца. Нептун кидается на него – он легко отбрасывает её ударом руки.
- Сестрёнка! – она снова поднимается, хотя ноги еле её держат, по лицу ото лба сбегает алая струйка. И снова она бросается на демона.
Теперь я знаю, кто она!
- Ощесохшасще!– ехидна замирает, его рука останавливается в одном дюйме от лица Мичиру. Его глаза сужаются, он начинает разматывать кольца хвоста. Я знала, что у него мозги змеи!!! – Слушай меня! Слушай своего повелителя! Приказываю тебе – сгинь! Исчезни! Обрати свой гнев против тех, кто послал тебя уничтожить меня, твою повелительницу, Наследницу Трона! Иди и отомсти! Не смей ослушаться меня, иначе я покараю тебя. Покинь сей мир и никогда больше не возвратись сюда! – он опускает меня на землю… то есть на палубу. Словно зомби, он двигается к перилам, наполовину перегибается через них.
- Повинуюсь – хрипит он, точно задыхаясь, и падает в воду. Через секунду гибкий хвост исчезает под водой.
- Да осветятся… - донеслось до меня…
Поверхность воды стала красной.
Боже, я его убила!
Три воина во все глаза смотрят на меня, Мичиру в изнеможении падает на колени. Костюм Нептун исчезает, превращаясь в платье. Никаких сомнений.
Мичиру!
Уранус успевает подхватить её на руки, её окружают Сецуна и Хотару, помогая ей подняться на ноги. Глаза Мичиру всё ещё устремлены на меня – они полны слёз, зато глаза остальных… Никогда не видела столько ненависти!
- Эмили. – Мичиру делает робкий шаг мне навстречу, настойчиво отталкивая руки воинов. Она оступается, я еле успеваю её подхватить.
- Больше не Эмили. – нечеловеческая природа помогает мне, мой голос спокоен и холоден, хотя у меня внутри всё разрывается. Я не хочу её бросать!!! – Наследная Принцесса Трона Королевства Несбывшихся Снов, дочь Королевы Эллины и преемница Короля Микеля Серых, Эмилия Эллина Мария Фоукс, Серебряный воин, страж всего живого, Sailor Geo, злейший враг Короля Эндимиона! – на одном дыхании, воины изумлены.
Никогда такого титула не слышали? А это только половина!
- Я не могу больше оставаться с тобой. Я должна уйти. – Мне нельзя быть вместе с сестрой теперь…
- Но… подожди, ты не поняла, я должна тебе объяснить…
Бедная! Она говорит из последних сил, ещё чуть-чуть и она потеряет сознание, итак её губы уже дрожат, глаза почти закрылись. Я касаюсь её лба рукой, кровь перестаёт течь – Хотти раскрывает глаза ещё шире, чем они есть (то есть Сатурн, но я-то знаю, кто она) – я тоже умею исцелять.
- Тут и понимать нечего, и не надо ничего объяснять. Прощай. – Харука помогает Мичиру встать. Именно Харука, а не Уранус. Я подхожу к самому краю, к перилам, с лёгкостью перелезаю через них и прыгаю…
- НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!
Прощай, Мичи!

(1)Прошу прощения, если первая часть показалась немного затянутой. Но ведь не может же ребёнок сразу привыкнуть к новой семье, правда? Нужно время, и это время – вот оно. Поэтому спасибо, что дочитали до конца. А дальше будет лучше…