Перевод фанфика по второму сезону

[moonhearts]

Название: Недоразумение
Автор оригинала: Dеjаnа Таlis
Перевод: Вла
Персонажи: Серенити, Эндимион, иннеры, Плутон, Чибиуса, ОЖП.
Рейтинг: G
Жанр: драма, AU
Описание: Хрустальный Токио, 30 век. Предопределённость будущего оказалась мнимой. Канва времени, закон причин и следствий иногда преподносит сюрпризы. И в качестве одного из них - дочь Усаги и Мамору.


Я не помню, когда впервые заметила, что с моей жизнью что-то не так. Кажется, я всегда это знала.
Сейлор Меркурий хвалит меня за то, что провожу много часов в библиотеке. Она не в курсе, что я не учиться туда хожу. Я стою в укромном углу среди мраморных книжных полок, рядом с одним из окон - искусно истоньшенной частью кристальной стены замка, и смотрю вниз, в сад, куда ходят играть дети прислуги.
Эти дети, похоже, так счастливы; даже когда они ранятся и плачут, они всё равно выглядят счастливей, чем я. Несомненно, так и есть. Когда мамы и папы берут их на руки, дабы приласкать, то смотрят на них и видят только своих дорогих детей. Глаза этих матерей и отцов наполнены любовью, а не сожалением.

Их дети - не ошибки.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

Мне никогда толком не рассказывали о том, как я родилась, но со временем я сама сложила картину событий воедино. Ведь ни у одной из Воительниц не получалось надолго сдерживаться от разговоров о том дне.

-----

"Ты хорошо стараешься, Усако. Будь сильной; наша Чибиуса скоро будет у тебя на руках".
"Ох, Мамо-чан, больно-то как!" - Усаги Чиба сжала одной рукой пальцы Мамору, а другой схватилась за свой выпирающий живот, скрежеща зубами от очередной нарастающей волны боли.
"Просто дыши, Усако" - Мамору наставлял её, массажируя ей плечи свободной рукой. "Думай о Чибиусе. Она завтра будет снова с нами, на этот раз насовсем; наша маленькая девочка, наша дочка..."
Усаги на секунду улыбнулась, представляя, как снова сможет обнять Чибиусу, расчёсывать и укладывать её мягкие розовые волосы, и учить её всему-всему о жизни. Но эта картина вскоре исчезла в перекатывающемся море боли. Схватки усиливались, молодая блондинка не могла умерить эту боль, и мучительный крик сорвался с её губ.
Снаружи родильной палаты Макото сжала деревянные ручки своего стула так сильно, что костяшки её пальцев побелели. Крик боли словно пронзил её до костей. Рей, ходившая туда-сюда по коридору и заламывавшая руки, ускорила шаг.
"Не волнуйся, Рей-чан, с ней всё будет в порядке" - Макото обратилась к своей темноволосой подруге, когда та, казалось, в тысячный раз прошла мимо. Но брюнетка не была уверена, что Макото сама верит этим словам.
"Не знаю, Мако-чан, я просто не знаю" - пробормотала Рей, - "Такие звуки, будто всё уже серьёзно. Я не уверена, что она сможет доносить до завтра".
"Ой, да будет тебе" - ответила Макото, натянуто засмеявшись. "Усаги-чан пережила годы тяжёлых сражений, и я уверена, что немного болей от схваток - ничто по сравнению с ними".
И всё равно заёрзала на стуле, раз за разом сверля взглядом закрытую дверь родильной палаты. "К тому же ей осталось дотерпеть..." - Макото посмотрела на свои часы - "...всего три часа, так? Чибиусе достаточно родиться сразу после полуночи, чтоб её день рождения уже совпал с днём рождения Усаги-чан".
Низкий стон донёсся из-за деревянной двери, и вскоре перерос в жалобный крик, перемежающийся всхлипами рыданий. Шаги Рей застыли; задрожав, она взглянула на тёмно-коричневую дверь, и её глаза наполнились слезами. Напротив неё Макото на стуле прикусила губу и начала непроизвольно теребить причёску. Тут дверь слегка открылась, и обе женщины прямо подпрыгнули, когда в дверной щели показалось лицо, обрамлённое короткими синими волосами.
"Зовите медсестёр! Скорее!" - приказала Ами. Её глаза были расширены, а голос - резок от тревоги.
"Мамо-чан, она выходит! Она выходит уже!" - из комнаты донёсся громкий голос Усаги, сменившийся очередным вскриком боли.
"Пусть подают инструменты, обогреватель, и так далее! Быстро!" - продолжила синеволосая Ами. Спешно кивнув, Макото и Рей бросились по коридору в кабинет медсестёр, едва переводя дух. Он находился недалеко, но они всё равно сгорали от нетерпения, пока добирались туда.
"Вы нужны доктору Мизуно в палате Усаги" - выпалила Макото на одном дыхании, оперевшись о край овального стола. "Она сказала принести все инструменты".
"Что?!" - старшая медсестра вскочила со своего табурета и начала рыться в столе в поисках упаковки резиновых перчаток. "Она же сказала, что у нас ещё несколько часов!"
"Думаю, даже Сейлор Меркурий не властна над силами природы" - пошутил стоявший рядом медбрат, и поспешил в подсобку.
Следующие полчаса творился сплошной хаос, пока персонал госпиталя пытался усмирить напористость ребёнка Усаги. Макото и Рей, стараясь не паниковать от каждого крика их страдающей подруги, прижались к стене, пропуская тележки с оборудованием, заезжавшие в родильную палату.

"Давай, Усаги-чан, тужься!" - Ами склонилась над кроватью у её ног. С долгим натужным стоном Усаги вкладывала всю свою силу в мышщы, пока Мамору, стоя рядом, считал секунды. Прошло немало времени, пока внезапное сладкое чувство пустоты не разлилось в нижней части тела блондинки, когда ребёнок выскользнул из неё. Она раскинулась на подушках со вздохом облегчения, а её муж опустился на табурет рядом с кроватью, разминая затёкшие пальцы.
Спрятанная под покрывалом, снятым с колен Усаги, новорожденная сделала первый вздох и начала плакать на руках у Ами. Услышав слабые, судорожные вздохи ребёнка, новоиспечённые родители улыбнулись.
За дверью Макото с Рей вскочили и радостно обняли друг друга, услышав плач младенца. Макото несколько раз прокричала "Ура!", прежде чем угомонилась достаточно, чтобы воспользоваться своим коммуникатором. Нетерпеливо нажимая на кнопки, она активировала девайс, и на маленьком экране появилось лицо Минако.
"Мако-чан? В чём дело?" - спросила Минако со страхом в голосе, перекрикивая рёв репортёров и зевак, собравшихся снаружи госпиталя. "Что-то не так?"
"Нет, Минако-чан, всё уже закончилось!" - объявила Макото с широкой улыбкой на лице, - "Чибиуса здесь! Поднимайся сюда!"
"Что?! Уже?" - ответила блондинка, не веря своим ушам. Сквозь коммуникатор её голос казался совсем тонким, - "Сколько сейчас времени?"
Услышав эти слова, женщины в коридоре вспомнили. И одновременно повернули головы к большим часам, висевшим на стене коридора. До полуночи было ещё далеко. 29 июня. Чибиуса должна была родиться 30-го; Король Эндимион сообщил им это, когда во времена борьбы против Немезиса они путешествовали в Кристальный Токио будущего.
"Ну", - произнесла нервно подёргивающаяся Макото, - "Наверно, даже судьба может быть неточной в деталях, да?"
Рей не ответила. Сжав челюсти, она глядела на часы, уверенно демонстрирующие миру дату и время. Медленно, неуверенно, жрица покачала головой.
"Что-то не так".
В родильной палате Мамору обнимал свою изнурённую жену, покрывал её лицо поцелуями и слушал, как работают лёгкие их младенца. Это были последние моменты перед тем, как они заметили, что Ами не движется. Синеволосая женщина всё ещё склонялась над кроватью, ребёнок всё ещё был скрыт от них покрывалом. Медсёстры сновали по палате, но Ами по-прежнему стояла камнем.
"Доктор Мизуно, нам нужно помыть и спеленать ребёнка" - попросила одна из медсестёр, но Ами даже не шелохнулась в своём трансе.
"Ами-чан, дай мне подержать её" - взмолилась Усаги и протянула руки к подруге, стараясь не обращать внимания на щекочущее беспокойство, нарастающее внутри.
"Что-то не так?" - спросил Мамору, сильнее сжав жену в объятиях. "Дай нам на неё посмотреть!"
"Всё хорошо" - отстранённо ответила Ами, не сводя глаз с ребёнка на своих руках, - "Но кое-что... неправильно".
"Что? Чибиуса в порядке?" - Усаги на грани паники отчаянно подалась вперёд.
Синеволосая докторша выпрямилась и показала ребёнка молодым родителям. Ребёнок был девочкой, абсолютно здоровой. Её маленькие ручки дёргались в воздухе, пока она плакала, будучи в шоке и недоумении от первого знакомства с внешним миром. У неё было по десять пальцев на руках и ногах... и густые пастельно-голубые волосы. Медсёстры завернули младенца в полотенце, положили на руки Усаги, и ребёнок посмотреть на мать парой ослепительно ярких синих глаз.

"Это не Чибиуса", - тихо сказала Ами.

-----

Сначала мои родители не особо задумывались о последствиях моего рождения. Меня назвали Нару, в честь маминой подруги, погибшей в Последней Войне. Названная Принцесса Чиби Нару Нео-Леди Серенити, я стала наследницей трона нового Серебряного Тысячелетия, и для нашей семьи был построен хрустальный дворец.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

Вскоре мне придётся отвернуться от библиотечного окна, от смеющихся, улыбающихся, желанных детей. Мать и отец ждут к ланчу, а потом у меня по расписанию урок с Сейлор Меркурий. Воительница, гений водной стихии, она никогда не перестанет меня восхищать; даже по прошествии сотен лет она всё ещё предоставляет мне новые и новые учебные материалы.
Мысли о Меркурий - одна из немногих вещей, способных вызывать у меня улыбку. У нас так много общего - от нашей любви к чтению и учёбе до синевы наших волос, пусть они и разного оттенка. Из всей свиты моих родителей, Сейлор Меркурий - единственная, с кем я не чувствую себя дешёвым заменителем Маленькой Леди. Она никогда не лицемерит, как Венера, и не горька да пуста, как Марс и Юпитер... и не бесконечно печальна, как Мама и Папа.
Самое худшее - то, что я осознаю конкретный момент, когда это всё началось, хоть и не могу его вспомнить во всех деталях.

-----

"Смотри, Чибинару, это твоя новая комната!"
"Только до тех пор, пока не завершат наши покои в замке" - Мамору щёлкнул выключателем, и Усаги приподняла на руках дочь нескольких дней от роду, чтобы ребёнок смог увидеть детскую. Ами и Макото с полными руками багажа и подарков проскользнули туда мимо молодых родителей.
Небольшое помещение, расположенное в углу скромных апартаментов молодой пары, но с любовью оформленное в оттенки розового и красного. Усаги вздохнула, оглядывая комнату, в которой провела много часов, подготавливая её к прибытию дочери.
"Мамо-чан, я лучше останусь здесь" - пробормотала она. "Дворец Света построили как боевую крепость, а не как дом. Мне не хочется, чтобы Нару росла в каком-то вычурном кристальном замке, без шанса на нормальную жизнь". Усаги с любовью взглянула на ангельское лицо младенца, обрамлённое пучками бледно-голубых волос.
"Мне тоже не хочется, но ты же знаешь - выбора нет" - ответил Мамору, опуская с плеча упаковку памперсов и ставя её на пеленальный столик, - "Со времён войны править больше некому, Усако. Люди Земли нуждаются именно в нас как в лидерах".
"Не волнуйся, Усаги-чан", - бодро произнесла Макото, и, беспечно открыв шкафчик, рассюсюкалась от ассортимента маленьких пижамок, тесно сложенных внутри. Большинство из них были разных оттенков розового. Болезненная тоска блеснула в глазах брюнетки, но она быстро моргнула, отгоняя её. "Мы будем здесь, чтобы рассказать Чибинару-чан о Старой Земле".
Ами не произнесла ни слова с тех пор, как их компания вошла в комнату. Она стояла у колыбели, окрашенной в светло-розовый цвет, и глядела на её деревянное изголовье. На нём было вырезано имя "Усаги", окружённое мелкими изображениями кроликов.
"О, мы это исправим" - непринуждённо заметила молодая мать, подойдя к Ами, - "Мы просто закажем новое изголовье, а это уберём до тех пор, пока Чибиуса не родится. Правда, Нару?". Усаги улыбнулась младенцу на своих руках, закрывшему глаза в мирном сне. Ами ответила подруге натянутой, изломанной улыбкой, но Усаги это не заметила. Молодая мать надолго погрузилась в свой личный мир счастья, глядя на маленькое чудо, прижимаемое к груди, на своего безупречного маленького ребёнка.

"Ами".
Синеволосая женщина поникла от тона голоса Мамору. В страхе ожидая неизбежного вопроса, который ей рано или поздно задали бы обязательно.
"Мамору-сан?"
Молодой отец подошёл к колыбели, стал прямо за своей женой и её первым Сейлор-Воином, и взглянул из-за их плечей на розовое изголовье с неправильным именем на нём. Ами не обернулась.
"Значит, так: когда родилась маленькая Нару...", - медленно начал Мамору, - "...Что насчёт Чибиусы? Она теперь окажется нашим вторым ребёнком?". Его голос прозвучал жутковато-торжественно.
"Я не знаю" - Ами ответила шёпотом, едва слышным, но как только эти слова слетели с её уст, в комнате стало мертвенно тихо.
"Ами-чан... что?" - Усаги попробовала улыбнуться, но запнулась. Рядом нервно засмеялась Макото. "Ну же, Ами-чан" - усмехнулась брюнетка, - "Мы все ещё помним Чибиусу-чан, а значит, она обязательно родится, так?"
Синеволосая женщина молчала, не сводя глаз с изголовья колыбели.
"Ами-чан!" - Макото шагнула к более низкорослой подруге, схватила её за плечи и развернула к себе. "Чибиуса - ребёнок Усаги-чан и Мамору-сана! Это судьба!". Ами опустила голову, избегая встречи взглядами с кем-либо в комнате.
"Похоже, судьба несовершенна", - робко произнесла юный гений. Руки Мамору начали дрожать, когда он понял, куда ведёт логика Ами, и он тяжело опёрся о розовую колыбель.
"Что ты говоришь?" - голос Усаги дрожал.
"Чибиуса должна была родиться на твой день рождения, Усаги-чан", - тихо ответила Ами, - "Мы все знаем точные дату и год её рождения. Тут дело не в том, чтобы завести ещё одного ребёнка. Зачатие конкретного человека - очень индивидуальная вещь; все факторы должны быть прицельно точными для комбинации конкретных яйцеклетки и сперматозоида..."
В голове у Усаги стало пусто. Ами продолжала говорить, но блондинка не различала ни слова. Она медленно наклонила голову, чтобы посмотреть на Нару, чьи пастельно-голубые волосы и лазурные глаза так отличались от оных у ребёнка, которого она ожидала явить этому миру.
"Я не понимаю" - молодая мать пробормотала побледневшими губами. "Она посещала нас несколько раз в прошлом; мы знаем, что она существует!". Усаги продолжила, повышая голос по мере нараставшей в её сердце паники. "Мы всё ещё помним её! Она была там! Она помогла нам в битвах! Но... если она не родилась... что это значит?!"
"Чибиуса... Нет..." - прошептал Мамору, глядя на имя, вырезанное на изголовье. "Не ты, не моя маленькая девочка...".
Волны тошноты прокатывались по желудку Усаги. Жаждая уверенности, она отвела взгляд от своего дрожащего супруга и посмотрела на брюнетку, но глаза Макото переполняли слёзы.
"Нет" - прошептала Усаги, - "Не может быть...". Она обвела взглядом комнату, будто что-то искала, пока наконец не наткнулась на луч надежды.
"Смотрите, вот!" - придерживая Нару одной рукой, Усаги указала другой на фотографию в рамке, стоящую на комоде. Яркое, цветное фото, где Усаги и Мамору стояли в парки, улыбаясь. Чибиуса тоже была на снимке, стоя на фоне её будущих родителей, сияя своей привычной задорной улыбкой. Она выглядела точно так же, как её помнили: счастливое дитя с розовыми волосами и рубиновыми глазами, наполненное светом и жизнью. Мамору подошёл к ярко окрашенному комоду и взял фото.
"Она всё ещё здесь, в прошлом" - заметил он, пожирая своими тёмными глазами изображение дочери, которую ожидал держать в руках сегодня. "Ей всё ещё суждено существовать, раз мы её помним".
"Я считаю, это возможно" - предположила Ами, но её лицо оставалось мрачным и тоскливым.
"Конечно, возможно! Больше того: это несомненно!". Глаза Усаги загорелись верой, а руки сильнее прижали к себе младенца. Нару проснулась и начала плакать от тесноты, но мать в этот момент не обращала на неё внимания. "Она должна существовать! Должна! Чибиуса - наша дочь. Она родится позже, вот и всё" - повторяла молодая мать, начиная нервно смеяться. Её муж и подруги молча смотрела на неё. "Чибиуса вернётся к нам, мы увидим её, мы знаем, что это правда! Она просто родится позже, да, вот так!". Её взгляд на миг стал диким, маниакальный смех сорвался с её губ. Но потом Усаги осторожно закачала новорожденную дочь, чтобы успокоить её.
"У нас будут две дочери, Мамо-чан, разве это не прекрасно? Да, двое детей! И никто мне не возразит!". Отвернувшись от мужа и подруг, Усаги с маленькой Нару выбежала из детской, хлопнув дверью.

-----

Я часто размышляю, как бы сложилась моя жизнь, если б Мама и Папа сразу уехали во дворец и никогда не заходили в ту детскую. Если бы они никогда не поняли, насколько ужасна ошибка моего существования. Конечно, глупые мысли. Они бы всё равно осознали свою потерю, так или иначе. Наверное, я должна быть благодарна, что это произошло рано, пока я ещё не подросла достаточно, чтобы запомнить настоящую родительскую любовь.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

"Ну, Нео-Леди, как прошло утро?"

Слова матери дружелюбны, но тон её - деловой. Плоский и пустой. Мне необязательно отвлекаться от своего салата, дабы узреть, как она сейчас на меня смотрит этими холодными, мёртвыми глазами. Нео-Королева Серенити, моя мать, становится красивее с каждым днём, даже несмотря на то, что не стареет. Её сердце не заполнено ничем, кроме любви к своему народу - и тоски по определённой персоне, исчезнувшей из её жизни.
"Хорошо, Мама" - я отвечаю таким же безэмоциональным тоном, сосредоточившись на выбирании кусочков помидора из своего салата. Девятьсот лет прошло, а они до сих пор не могут запомнить, что помидоры не в моём вкусе.

Я не очень люблю общаться с матерью, - с тех пор, как подросла достаточно, чтобы различать боль в глубине её глаз. Она улыбается, когда смотрит на меня, да, но это натужная, фальшивая улыбка, которую она одевает и для своей обожаемой публики. В ней нет искры, и в её ярко-голубых глазах нет света. Много лет я думала, что это нормально для матерей, пока не начала наблюдать за служанками и их детьми. Мать смотрит на меня с нежностью и любовью, но за её улыбкой всегда скрывается туча печали и потери, никогда не рассеивающаяся. Она постоянно в трауре.

"Ты закончила свои задания от Сейлор Меркурий?". Отец, Король Эндимион, ничем не лучше: его голос всегда отстранённый и нейтральный, когда он задаёт одни и те же пресные вопросы каждый день.
"Конечно, Папа" - отвечаю. Я могу смотреть ему прямо в лицо; Отец редко смотрит на меня, даже когда мы общаемся. Но тем и лучше. Мало какие вещи менее болезненны, чем наблюдать, как мой отец-Король пытается спрятать страдания и одиночество в своих тёмно-синих глазах. Пытается изо всех сил, но не в силах скрыть от меня своё реальное настроение. Я - живое напоминание о том, что он потерял.

Остаток трапезы проходит словно медленная пытка. И так - большинство из них. Тихо терпеть время, которое я обязана проводить с родителями, тихо тонуть в омуте депрессии, невозбранно окружающем нас. Но, в конце концов, я добровольно пошла на это.
Наконец мы перетерпели компанию друг друга достаточно долго, чтоб соответствовать ожидаемому от нас. Отец и Мать обменялись взглядами, - немного раньше, чем обычно в это время.
"Прошу нас извинить, Нео-Леди, но мы с твоим отцом должны прочитать кое-какие отчёты" - ровно произнесла моя элегантная мать-Королева. "Мы будем в наших покоях, и просим не беспокоить нас до ужина". И, несмотря на годы практики, она не в силах избежать появления лёгкого румянца на щеках.
Они думают, что никто не ведает об их мотивах, но у меня тело и разум 16-летней девушки, и я знаю о жизни достаточно. Такое происходит каждые август и сентябрь - "окно" возможности за девять месяцев до июня, когда Мама и Папа пытаются зачать дочь, которая должна была родиться вместо меня. Каждый год, вот уже девятьсот лет.
Мне не за что их винить. Они любили ту девочку, как дочь и как друга, и если они не создадут её - она умрёт, по сути. Но расти с родителями, которые не хотят ничего, кроме как зачать другого ребёнка - не очень-то приятное детство. Каждый раз, когда я вижу Маму и Папу извиняющимися и удаляющимися в свои покои пораньше, мне ничего не остаётся, как завидовать призрачной дочери, которой они так бесконечно преданы.
Впрочем, стоит похвалить моих родителей за то, что они скрывали правду дольше всех, стараясь одарить меня семейной любовью.

-----

Мне было три года. За четыре месяца до моего дня рождения Сейлор Венера подарила мне скакалку, и я вот уже который день настойчиво стремилась научиться прыгать через неё. Все упрекали Венеру за её легкомыслие, а мне говорили, что я ещё слишком мала, и что стоит подождать со скакалкой, пока не подрасту. Но я продолжала каждый день заниматься ею, желая узнать, достаточно ли я уже подросла. В тот день, равно как и в целую череду предыдущих, у меня вышло только запутаться в скакалке ногами, пытаясь прыгать правильно. Надевание просторного белого платья с широкой юбкой тоже не помогало. Как всегда, я перекидывала скакалку через голову, давала ей коснуться пола, и наступала на неё.
Я так сильно сосредоточилась на этом занятии, что не заметила, как очутилась в дебрях коридоров полузавершённой крепости, и безнадёжно заблудилась в лабиринте этих извивающихся проходов.
К счастью, я ускакала не очень далеко, и вскоре услышала голос матери откуда-то поблизости. Я побежала по коридору, жаждая успокаивающих объятий тёплых маминых рук. За углом я наткнулась на одинокую открытую дверь, ведущую далее по коридору. Она выглядела просто и скромно, даже без следа краски. И, что самое странное, находилась далеко от жилых помещений дворца. Других дверей поблизости не наблюдалось.

"...не понимаю", - послышался голос моей матери. Он доносился из открытой двери, и я подошла ближе, чтобы слышать чётче. "...Ами-чан говорит, что всё в порядке и со мной, и с Мамо-чаном; нет никаких причин не беременеть. Но ничего не получается, хотя мы пытаемся ещё с тех пор, как родилась Нару-чан".
"Нео-Королева", - ответила незнакомка, - "Я же объяснила тебе. Это твоя судьба - иметь только одного ребёнка". Незнакомый голос звучал глухо, будто принадлежал несущей тяжёлую ношу. "Ты родила этого ребёнка, и она - Нео-Леди".
Озадаченная странным голосом, я замедлила шаг и осторожно приблизилась к двери, волоча скакалку за собой по полу. Открытый проход выглядел странно: свет лился в коридор, но пространство за дверью было тёмным.
"Ты не права", - возразила мать напряжённым голосом, дрожащим от беспокойства, - "Это же бессмысленно. Чибиуса бывала в прошлом. Мы говорили с ней, сражались вместе, веселились, заботились о ней. Она должна, должна существовать, Плутон".
Тогда я ещё не понимала всего услышанного, но моя память сохранила каждое слово. Ради того дня, когда, вспомнив этот разговор, смогу осознать его значение.
Дойдя наконец до порога, я заглянула за его край в другой мир. Там было темно, но кое-что я различала, несмотря на облака и туман, вьющиеся в этой темноте повсюду. Прямо впереди я увидела маму; туман огибал её, будто она была светом, удерживавшим тьму на расстоянии. Она стояла спиной ко мне, и спорила с Сейлор-Воительницей, которую я никогда не видела ранее: с длинными волосами и в тёмной матроске. Они были слишком далеко, и у меня не получалось разглядеть её лицо, но каждый звук в этом странном месте звучал для меня чётко, и я хорошо слышала каждое слово.
"Я воин любви" - произнесла мама, и её тон начал приобретать странную жёсткость, - "Я не позволю никому из дорогих мне людей исчезнуть из моей жизни. В первую очередь собственной дочери".
"Ты ничего не добьёшься отрицанием", - тихо сказала воительница, - "Может, пора уже смириться с правдой, Нео-Королева?"
"С какой правдой?". Даже с расстояния я видела, что моя мать дрожит; волны её волос колыхались вдоль платья.
"Маленькой Леди не существует".
Мать ударила её. Внезапное, импульсивное движение, окончившееся так же быстро, как и начавшееся: быстрый взмах руки, усилие плечом, звонкий хлопок эхом прокатился по туманному пространству, и голова высокой воительницы дёрнулась набок. Мать тут же всхлипнула от неожиданности собственной реакции, и сделала шаг назад, закрывая рот обеими руками. Но что сделано, то сделано.
"Ой, Плутон...", - выдохнула она, - "Прости..."
"Не стоит извиняться, Нео-Королева". Воительница в тёмном не отвернулась от моей матери, но оставила голову в том же положении, что и при пощёчине. Её взгляд блуждал по клубящимся облакам. "Ты имеешь полное право злиться на меня. Я не дам тебе того, что ты хочешь".
"И почему это?" - спросила мать требовательным тоном, опустила руки, и сжала их в кулаки. Её тело снова стало напряжённым.
"Я не помогу тебе вернуть её".
Мать задрожала ещё неистовее, трясясь от головы до пят, и подалась вперёд, словно желая что-то сказать или сделать - но остановилась. Вся её фигура поникла в горьком бессилии, и она произнесла самую жестокую фразу, когда-либо произнесённую монархом Кристального Токио.
"Наслаждайся вечностью, Плутон".
Не говоря больше ни слова, мама повернулась к порогу, где я стояла, и начала удаляться от загадочной воительницы. Подойдя ближе, она заметила меня, жмущуюся к дверному проёму, но её лицо не изменилось.
Это был первый раз, когда я увидела это выражение на мамином лице. И далеко не последний. Его черты менялись от жгучей ярости до глубокой траурной тоски, и обратно; её синие глаза и розовый рот дёргались, выдавая внутреннюю борьбу с эмоциями. Я отскочила к противоположной стене, боясь нагоняя за подслушивание. Мать вышла за дверь и хлопнула ею за собой, а потом схватила меня обеими руками и подняла с пола. Прижимая меня к груди таким образом, что я смотрела через её левое плечо, мать безмолвно двинулась обратно в жилые секторы дворца.
Я ожидала, что она меня отругает, и боялась даже дыхнуть, но строгий выговор так и не последовал. Чем дальше мы удалялись от загадочной двери, тем больше её тело расслаблялось. И когда мы поравнялись с апартаментами слуг, находившимися рядом с королевскими палатами, я наконец решилась заговорить.
"Кто это был, мама?"
"Это было ужасное, бессердечное подобие женщины" - ответила мать.
Я ещё никогда в своей жизни не слышала её голос таким горьким, таким сдавленным от эмоций.
"То место..."
"То место - запрещённое!" Мать остановилась, подняла меня с плеча и стала держать на вытянутых руках перед собой так, чтобы смотреть мне в лицо. Её щёки были подёрнуты слезами, и ещё больше слёз дрожало в её светлых глазах, но подбородок выражал уже знакомый мне решительно-деловой дух.
"Ты никогда не должна туда ходить" - приказала она мне. "Если пойдёшь - дверь за тобой закроется, и ты останешься там одна навсегда. Поняла?"
"Мама..." - прошептала я дрожащим голосом. Мои губы задёргались от жёсткости её взгляда. Но тут лицо матери смягчилось, она опять заключила меня в объятия, и продолжила идти в королевское крыло.
"Не бойся, Нару-чан. Я на тебя не злюсь. Просто никогда больше так не делай, хорошо?"
"Хорошо" - кивнула я, сжимая скакалку и мамины волосы своими маленькими кулачками. Всё, что угодно, лишь бы Мама не смотрела на меня так. В глубине своего детского ума я жалела ту незнакомку в туманной комнате, совсем одну в таком странном месте. С другой стороны, мама же не заперла дверь; разумеется, незнакомке ничто не мешает выйти оттуда.
"Она не права", - услышала я мамин шёпот, - "Мы докажем, что она ошибается".

-----

Только потом я поняла всю глубину обиды моей матери на Сейлор Плутон, и всю жестокость её поступка. Когда я стала старше и любопытнее, то начала искать информацию об одинокой воительнице, которую видела за странной дверью, и узнала, что на ней заклятье никогда не покидать то место, свой пост. Мать оставила дверь незапертой, дабы это терзало воительницу ложной надеждой. Дверь открыта, но она никогда не сможет выйти. И хотя её могут свободно навещать посетители, никто не решается зайти туда.

Несмотря на тогдашние слова Сейлор Плутон, мои родители так и не смогли отказаться от надежды. Не важно, сколько лет прошло, - ни один год не прошёл без серии неистовых, отчаянных попыток зачать единственного человека, которого им не хватает в жизни: дочь, которую они знают, любят, по которой тоскуют, и хотят её больше всего на свете. Маленькую Леди.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

"Чибинару-чан!"
Я невольно съёжилась и стала как вкопанная, хмуро уставившись на гору книг в своих руках. Ко мне приближалась Сейлор Венера. Единственная в замке Сейлор-Воительница, которой мне не удавалось избегать, и которую не хотелось видеть больше всего. Слыша приближающееся цоканье Венериных каблуков по хрустальному полу, я изобразила радостную улыбку и обернулась.
"Венера, я опаздываю на урок" - я солгала с надеждой, что сработает.
"А, Меркурий привыкла ждать" - легкомысленно ответила Венера, подошла ко мне и обняла за шею. "Ты не дочь своей матери, если не опаздываешь хоть иногда. Давай провожу".
Мы вместе повернулись и направились к лаборатории Сейлор Меркурий. Рука Венеры тяжело лежала на моих плечах. Когда я была ребёнком, Сейлор Венера была моей любимой Воительницей. Всегда такая дружелюбная, энергичная и заботливая... Но когда я подросла, то начала видеть сквозь эту маску.

"Я тут подумала - давай пообедаем вместе", - бодро предложила Венера. "А потом, может, поиграем в..." Пока мы шли, она продолжала болтать, предлагая разные радости дружбы, но мне хотелось только одного: побыстрей бы от неё сбежать. Улыбка и глаза этой блондинки всегда немного шире и ярче, чем надо. Её заводная энергия, так радовавшая меня в детстве, стала утомительной и надоедливой после долгих лет соприкосновения с ней. Она жалеет, что я одинока, и не живу той жизнью, которую она хотела бы для меня. Но когда я смотрю в её глаза, то вижу там то же, что и у остальных: грусть, которую не скроешь. Потерю, которая не может быть стёрта из памяти.
Кроме того, Венера не хочет моего взросления. Вечера с ней наполнены детскими забавами, простенькими настольными и карточными играми, из которых я давным-давно выросла. Мало того - она упрямо не даёт мне выигрывать. Я в курсе, что она умна; Венера часто проявляет себя как блестящий солдат и тактик в деле защиты города. Но она не собирается делиться своим опытом и взрослостью со мной. Во всём Кристальном Токио она единственный человек, кто до сих пор зовёт меня "Чибинару". За все годы моей жизни, Сейлор Венера остаётся верна своему желанию навсегда оставить меня ребёнком, своей вечной партнёршей по играм.

Конечно, она - не единственная, кто пытается переделать меня во что-то, чем я не являюсь.

-----

"С днём рождения, Чибинару-чан!"
"Ну же, задуй свечи," - Отец подбодрил меня улыбкой. Я улыбнулась в ответ, глубоко вдохнула, набирая в лёгкие как можно больше воздуха, и начала дуть. До того, как воздух кончился, мне удалось потушить все семь свечей, и собравшиеся гости зааплодировали. Сегодня тут были только Сейлор-Воительницы и мои родители; официальную церемонию дня рождения мы с Матерью проведём на неделю позже.
Сейлор Юпитер разрезала и подала торт. Хотя я любила "мраморные", этот был шоколадным, с розовой глазурью. Каждый раз один и тот же. Уже в семь лет я начала себя неуютно чувствовать рядом с Юпитер. Я не слишком часто видела эту высокую воительницу с каштановыми волосами, но когда видела - старалась не смотреть ей в лицо. Ведь она единственная не пыталась прятать глаза, и когда смотрела на меня, то всегда с тоскливым, скорбным выражением. Вплоть до сегодняшнего дня я даже ни разу не видела её улыбки.
В этот день рождения всё моё внимание было сосредоточено не на торте и мороженом, а на куче подарков, плотно сложенных на столе в углу гостиной моих родителей. Ни один из них не выглядел достаточно большим. Нет, я не была жадиной. Просто в тот год очень желала кое-чего конкретного: серебряный скутер с синей фарой и нарядными кистями на руле. Последние несколько недель я осторожно упоминала этот чудесный скутер при каждом удобном случае, и тайно загадала себе его, когда задувала свечи на торте. Мне даже снилось, как я на нём гоняю по пустым коридорам дворца.
"Ну-ну, Чибинару-чан, до подарков скоро тоже доберёмся" - дразнилась Сейлор Венера, игриво толкая под столом мою ногу. Как всегда, родители сидели рядом, во главе небольшого стола. Я сидела справа от матери, а Венера - слева от отца. Хихикая, я пробормотала извинение и принялась за торт, одновременно слушая разговоры вокруг. И тут вечеринка начала мне казаться странной. Мой день рождения, но никто не говорит со мной, а Юпитер и Марс вообще почти ни с кем не общаются. И в целом слишком тихо, как для праздника.
Наконец торт и мороженое были съедены, и началась любимая часть моих дней рождения. Я села на подушку в центре комнаты, Сейлор Венера протягивала мне подарки один за другим, а остальные наблюдали, сидя на стульях и диванах.
Первый подарок был, конечно, от Венеры, ведь именно она выбирала их очерёдность. В нём оказались мяч, плюшевый мишка и новая скакалка. Я немного расстроилась, ведь ожидала, что скорей всего именно Венера подарит мне желанный скутер. Но, соблюдая манеры, я обняла и поблагодарила её. Мяч будет заброшен и забыт в чулане, медведя положу в шкаф, уже наполненный аналогичными, а эта скакалка всё равно слишком коротка для меня.
Сейлор Меркурий протянула мне сборник книг, которые она читала в детстве. Одни из немногих, переживших Последнюю Войну. Она покраснела, когда я попыталась прочесть их длинные заголовки, но я знала, что Меркурий очень старалась, выбирая мне подарки, и поблагодарила её от всей души; когда-нибудь обязательно их прочитаю.
В коробке от Сейлор Марс был саженец бонсай. "Пришла твоя пора познавать терпение и дисциплину", - жёстко произнесла фиолетовоглазая Воительница. Прежде чем я успела её поблагодарить, она встала со стула и начала собирать разбросанную упаковочную бумагу. Марс никогда не могла долго смотреть на меня. А я, будучи ещё слишком юной для таких вещей, со своим чрезмерным усердством за несколько дней обкорнаю бонсай до маленького безжизненного столбика.
Подарком от Юпитер оказался большой плюшевый кролик.
Комната погрузилась в тишину, и от этого тягостного беззвучия мне начало казаться, будто задыхаюсь. Тогда я ещё не понимала, в чём дело; кролик был вполне невинным, весь розовый и плюшевый, с широкой красной лентой, завязанной бантом вокруг шеи. Меня почему-то всегда окружало много розовых вещей, хотя я равнодушна к этому цвету. Впрочем, если не глядеть на цвет, этот кролик показался вполне приятным новым другом. Когда я поблагодарила Юпитер, она слабо улыбнулась, но улыбка выглядела отвлечённой, пустой, а её глаза будто остекленели. Только моя мать, похоже, была тоже рада этому подарку, и присоединилась к благодарности. Остальные же смотрели на Сейлор Юпитер так, будто она только что подожгла дворец.
К моему вящему разочарованию как именинницы, всё внимание переключилось на Воительницу в зелёном. Пришлось самой брать подарок от родителей. Это была широкая коробка, и хотя она выглядела слишком тонкой, чтобы внутри уместился скутер, это был последний оставшийся подарок, посему я нетерпеливо разрывала бумагу, всем сердцем надеясь увидеть внутри мерцание серебра и синевы.
Но моему взору предстал комплект новых платьев. Если точнее - три, разных цветов, все в кружеве и шифоне, и никакого скутера. Чтобы убедиться, я заглянула во все углы коробки, и даже под стол - в надежде, что там тоже спрятаны подарки. Но их не было. И горькое разочарование подступило к глотке. Ещё немного, и заплачу.
"Что ты сказала, Нео-Леди?" - обратился ко мне отец. Позывы к плачу, крику и истерике усилились, но теперь я была уже слишком взрослой для таких капризов. Я тяжело сглотнула, и прошептала "Спасибо", глядя на коробку, полную платьев, не имеющую ничего общего с тем, что я хотела. Так нелепо; у меня уже целый шкаф ими полон, но для каждого публичного появления я всё равно должна одевать лишь официальное бело-золотое платье. И больше мне не надо.
Мать встала со стула и прошла ко мне через всю комнату. "Это моё любимое" - сказала она, поднимая один из нарядов. Костюм из блузы и юбки королевски-синего цвета, сделанный в стиле школьной формы старой Земли.
"Очаровательно!" - проворковала Сейлор Венера, восхищаясь маленьким костюмом, - "Чибинару-чан, ты станешь выглядеть прямо как мы! Хм, Серенити, а оно не маловато будет?" - продолжила она, глядя то на меня, то на одежду.
"Глупости. Я сама его выбирала. Давай, примерь". Мать вытащила булавки, скреплявшие блузу и юбку вместе, и я послушно подняла руки. Я привыкла быть одеваемой другими людьми, ну и среди присутствующих некого было стесняться. Мать сняла с меня платье - копию её собственного, и стала натягивать на мои руки тёмно-синюю блузу.
Она была определённо слишком мала. Мне пришлось свести руки вместе, только чтобы они влезли в рукава, и тугая ткань выдавливала из них всю кровь, заставляя пальцы неметь. Мать вытащила хвостик моих голубых волос через горловину, и тянула блузу вниз, заслоняя мне свет.
"Слишком маленькая" - протестовала я, отплёвываясь от лезущей в рот ткани.
"Не может быть" - ответила мать, дёргая жёсткую блузу. Её горловина застряла на моей макушке, а ощущение холодного воздуха на животе давало мне понять, что она не достаёт мне даже до пупка.
"Она как раз по размеру пятилетней девочке".
"Но мне семь!". Плотная тёмно-синяя ткань окутывала моё лицо, словно тяжёлая штора. Я помахивала руками, пока мать ещё сильнее дёргала за низ блузы, пытаясь пропихнуть мою голову в горловину.
"О. Да, конечно. Тебе уже семь". Мать на миг остановилась, её голос звучал озадаченно, но потом она продолжила усилия. Блуза продвигалась вниз сантиметр за сантиметром, пока не сжала моё лицо так плотно, что мне показалось, будто нос так и останется расплющенным о него.
"Мама, оно не налезет", промычала я в темноту.
"Может, мы попробуем другое?" - предложила Венера, но мать только потянула сильнее. Мои голова и руки болезненно пульсировали, а глаза будто собирались вылезти из орбит. Блуза тёрлась по лицу, блокируя весь свет, и, что хуже - весь воздух. Я не могла дышать. Я хныкала и напрягалась, но Мать продолжала пытаться натянуть блузу через мою голову. Я всхлипывала, но не удавалось вдохнуть. Тогда я стала слегка колотить её руками, но она, похоже, не замечала. Странные искры начали вспыхивать по краям моего зрения, туловище болело, а лёгкие напрягались, но не могли втянуть достаточно воздуха. И тогда я закричала.
"Ты задушишь её!" - прозвучал голос Сейлор Меркурий. Руки моей матери исчезли, а потом после финального момента страшного давления блуза была стянута с моей головы, и блаженные воздух и свет в одночасье вернулись ко мне.
"Смотри, она красная, как свёкла!" - в ужасе воскликнула Венера. Я судорожно всхлипнула и залилась слезами, громкими рыданиями высвобождая стресс. Я дрожала и дёргалась; слёзы катились по лицу.
Мать даже не пошевелилась, дабы успокоить меня. Она смотрела вниз, на тёмно-синюю матроску в её руках, и её лицо было наполнено такими грустью и тоской, каких я не видела ранее. Будто она только что потеряла нечто бесценное. Отец двинулся ко мне, но было слишком поздно. Рыдая, я выбежала из комнаты, и в одних трусах проделала весь путь до своей спальни. Никто не стал меня догонять.

-----

После этого атмосфера во дворце начала меняться. Новые платья так и не доставили в мои покои, а розовый кролик от Юпитер через несколько недель исчез. Отрицание, которым тешила себя мама, постепенно сошло на нет. Теперь, когда она смотрела на меня, то видела, кто я на самом деле, и хотя она продолжала улыбаться, у меня начало развиваться чувство, что я - не такой ребёнок, какого она хотела. Впервые в жизни я ощутила растерянность.
Я начала усердно учиться и тренироваться от всего сердца, надеясь заслужить этим родительское одобрение. Но тщетно. Конечно, случались мелкие вознаграждения, но ничего долгоиграющего. Тем не менее, я не сдавалась. Должно же быть нечто, чем удастся вернуть любовь матери.
Примерно в то же время мне начало попадаться на слух имя - Маленькая Леди, Чибиуса. Оно для меня звучало как секретный пароль, или какое-то запрещённое проклятие. Его произносили часто, но всегда шёпотом и за закрытыми дверьми, когда никто не знал, что я подслушиваю. Единственной, кто даже теперь не переставал улыбаться, была Сейлор Венера, но и из её уст звучало странное имя так же часто, как и у остальных. Я научилась различать её маску гораздо раньше, чем это смогло бы невинное дитя.

Я так и не получила тот серебристый скутер.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

"Сегодня мы рассмотрим Восстание Чёрной Луны и Решение по Немезису". Сейлор Меркурий перебирала стопку тонких кристальных планшетов с данными, ища нужный набор лекций. Хотя я опоздала на урок, Меркурий была занята каким-то другим проектом, и пока Венера болтала с ней, время для подготовки вышло, и легендарный гений не успела отсортировать свои материалы.
"Но Меркурий..."
"Я знаю, мы уже детально разбирали это ранее", - согласилась воительница, спешно прерывая меня, - "Но дело в том... в общем, в последнее время на Немезисе замечена странная активность, и я считаю, тебе лучше освежить эти факты в памяти".
"Что происходит?" - взволнованно спросила я, - "Это серьёзно?"
"Ничего такого, с чем твои родители бы не справились", - с обнадёживающей улыбкой ответила Меркурий, но я заметила тревогу в её глазах. "А теперь открой галактические карты 15A и 143C, Трибунальный Суд 1836 и Записи Юпитера".
Я послушно села за свой привычный компьютерный терминал, нашла нужные файлы, но чувствовала, как во мне растёт беспокойство. Сейлор Меркурий ненавидит терять время, которое могла бы использовать для исследований или пересмотра старых учебных материалов. Значит, сейчас явно происходит что-то серьёзное.
Мой компьютер - маленькая рабочая станция, встроенная в стенку главного сервера в центре лаборатории. Как и все технологии в Кристальном Токио, управляемая через тачскрины. Терминал был создан для использования ассистентом, и ещё несколько таких же находились в разных частях лаборатории, но Сейлор Меркурий всегда работала одна.
"Извините, Нео-Леди, но я, похоже, забыла свой первый планшет в офисе. Извините, пожалуйста". Я кивнула, и воительница в синем поспешила за угол, в большую комнату со стеклянными стенами, оставив меня одну. Так как я уже открыла нужные файлы, то позволила себе в эту свободную минуту поглазеть на окружающую обстановку. В Лаборатории Сейлор Меркурий всегда можно было найти что-то новенькое.
К потолку поднимались стеклянные резервуары, окружённые кристальными трубопроводами, вившимися от них вокруг. Везде текли разноцветные жидкости. Комната была наполнена компьютерами и странными приборами, и даже за девятьсот лет я ещё не изучила, что делают все эти устройства. Тишину в лаборатории всегда нарушали приглушённые шумы действующих экспериментов: что-нибудь шипело, булькало, пенилось в глубине лабиринтов оборудования.
Когда я оглядывала комнату в поисках новых разработок, мой взгляд упал на главную компьютерную консоль, встроенную в центр пульта управления, за которым я сидела. Обычно тачскрин был пустым; Меркурий ещё до моего прихода сворачивала все проекты, не являвшиеся частью моих занятий. Но сегодня у неё не нашлось времени, и несколько файлов остались открытыми на дисплее. Движимая любопытством, я соскользнула со стула и наклонилась к консоли, чтобы хоть одним глазком взглянуть на новейшие эксперименты моей учительницы.
"Чиба Нару!". От оклика Сейлор Меркурий я чуть не выпрыгнула из собственной шкуры. "Что ты делаешь?!"
Я резко повернулась и увидела, как Меркурий стремительно шагает ко мне. Она грубовато оттолкнула меня, добираясь до главной консоли.
"Меркурий, прости", - пробормотала я, опешив от того, в какой лихорадочной спешке она закрыла собой компьютерный экран от моего обзора. "Мне было интересно посмотреть на твои последние проекты".
"Ты должна концентрироваться на своих занятиях" - пробормотала воительница в синем, - "Мои личные файлы тебя не касаются". Она нажала на кнопку, и дисплей опустел. Я опасливо опустилась на своё сиденье, поражённая и напуганная странным поведением обычно спокойной Меркурий. Тем не менее, мой мозг кипел любопытством. Я смогла лишь бегло взглянуть на файлы, но в глаза сразу бросились два слова. Слова, которые не должны были содержаться нигде ни в каких файлах.
Маленькая Леди. Призрачный ребёнок моих родителей, чьё имя до сих пор шептали в коридорах и за закрытыми дверьми. За последующие годы я узнала о ней почти столько же, сколько знали мои родители и Сейлор-Воины. Я не знала, как она выглядит, но имела предположения.

-----

Я стояла возле большого, в полный рост, зеркала в моей комнате, и расчёсывала волосы. К десяти годам они доросли уже до середины спины; мягкие пастельно-голубые волны спадали с моих плеч почти до талии. Я распустила хвостик и позволила волосам ниспадать, словно штора, вокруг головы, окутывая меня светло-голубым морем.
Родители опять ссорились. Когда я шла в библиотеку мимо их покоев, то оттуда донеслись их крики друг на друга. Я ненавидела слышать, как они спорят, и в то же время не могла пройти мимо, словно приросла к цементному полу рядом с покоями. Застыв, я встала там, теребя пальцами белую ткань своего платья, и продолжала подслушивать. Я убежала в свою комнату, лишь когда услышала шаги, приближающиеся к двери.
Из того, что удалось услышать, Мать требовала у Отца перестать рассказывать мне истории на ночь. Если точнее - не все, а только о маленькой розововолосой девочке, путешествовавшей назад во времени в Старую Землю, чтобы помочь своим родителям. Он начал мне рассказывать эти истории, когда мне надоела уже вся детская секция библиотеки. Я любила их больше, чем любые другие; хотела сама вернуться во времени, чтобы стать воительницей, подобной Сейлорам, и помогать защищать мир от зла. Только потом я узнала, что отец не придумывал их.

С тех пор, как я увидела через окно библиотеки, как одна из слуг причёсывает своего ребёнка, расчёсывание собственных волос всегда улучшало мне настроение в грустные моменты. Это было приятно; жёсткие щетинки, бегущие по мягким волнам моих голубых волос, массажирующие мне голову. Так хотелось, чтоб хоть иногда меня расчёсывала мать. В прикосновениях фрейлин не было любви.
Мать. Я не знала, почему её так раздражали папины истории, но я слышала её плачущей в их покоях, и знала, что у её печали есть причина. Мне не нравилось видеть Мать грустной, но тем не менее она всё чаще вела себя так, когда глядела на меня.
Я лениво разделила волосы посредине головы. Один хвостик иногда казался слишком тяжёлым, и мне стало любопытно - не легче ли будет носить два, как у мамы? Я скрутила пучки волос в шары на макушке, так туго, как только могла своими маленькими ручками, но эти гульки получились скорей острыми, чем круглыми. К моменту, когда я скрепила их достаточным количеством шпилек, они выглядели как длинные овалы, а оставшиеся волосы ниспадали вниз достаточно, чтобы достигать моих плечей. Я подумала - смешное зрелище, и захихикала на своё отражение в зеркале, но всё равно с такой причёской и в бело-золотом платье принцессы я стала сильнее выглядеть дочкой своей мамы. Я решила прямо сейчас показать это Матери, надеясь, что это развеселит её и заставит рассмеяться.
Бодро покинув комнату, я поспешила по коридору к покоям родителей. Дверь оказалась незаперта. Внутри было тихо. Я медленно открыла дверь, и заглянула за неё. Мать сидела там одна. Я никогда не забуду эту картину. Тихая и недвижимая, мать лежала на бархатном диване, опираясь на одну руку и протянув ноги. На полу стояла открытая коробка, похоже, наполненная фотографиями, и одну из них она держала в руке. Длинные потоки её волос и подол её белого платья разметались по краю дивана, спадая на пол. Она смотрела мимо фото куда-то вдаль. Её лицо было наполнено печалью, но ярко освещено лучами солнца из окна, что делало её похожей на ангела.
"Мама?" Я робко прокралась в комнату и спрятала руки за спиной, стеснительно краснея, но гордо выпрямившись в ожидании того, когда она повернёт голову и увидит результаты моих стараний. И она повернулась.
Плотная волна нервной дрожи прошла по моему телу, когда я заметила, как изменяется мамино лицо. Её взгляд обвёл меня с ног до оданго на моей голове, в то время как выражение лица вместо грусти сменялось ужасом и отвращением, а далее - яростью.
"Нео-Леди! Что это значит?!" Она резко поднялась с дивана и подскочила ко мне с очень неодобрительным видом. Удивлённая и растерянная, я кинулась к двери, но было слишком поздно; она схватила меня за руку и потащила к себе.
"Кто сделал это?" - спросила она, пронзая меня ледяным синим взглядом, - "Эндимион?"
"Нет, Мама", - пробормотала я, чувствуя, как глаза наливаются тщетно сдерживаемыми слезами, - "Я сама сделала. Я хотела стать похожей на тебя..."
"Знаешь ли, это не разрешено", - и без дальнейших объяснений она потащила меня к своему туалетному столику и усадила на мягкий табурет. Мать начала грубо выдёргивать шпильки из моих волос, бросая их небрежно прочь.
"Ай! Мама!" - я вскрикнула, когда она вырвала несколько голубых волосинок вместе со шпильками, но она не услышала меня сквозь своё ворчание.
"Непростительно", - сердито ворчала она за моей спиной, - "Ты не Чибиуса. Ты не можешь её заменить. Никто не может. Никогда". Слёзы катились по моему лицу, пока шпильки одна за другой падали на пол. Наконец волосы оказались снова распущены, но сильно спутаны. Тогда мать взяла расчёску. И через миг я просто зарыдала.
Это были не нежные, заботливые руки, которые я наблюдала сквозь окно библиотеки. Мать безжалостно продирала расчёску сквозь мои волосы, не обращая внимания на мои мольбы остановиться. Она дёргала и дёргала, пока колтуны не распутались ценой целой кучи вырванных волос и реки слёз. Мне никогда ещё не было так больно. Потом она грубо собрала мои волосы в привычный хвостик, продолжая сердито бормотать, и завязала его так туго, что я почувствовала, как он тянет мою кожу.
Когда она наконец закончила, охватывавший её огонь ярости притух и исчез. Она взглянула на моё отражение в зеркале. Красная и испуганная, я всхлипывала, стараясь отдышаться, и дрожала, словно лист. Верхняя часть моего платья была влажной, как и щёки.
Внезапно Мать начала осознавать, что наделала. С ужасом на лице она потянулась ко мне, но было поздно. Я спрыгнула с табурета и выбежала из комнаты так быстро, как только могла. Голова болела, сердце колотилось, а лицо было словно в огне. Когда я добежала до двери, то обернулась и увидела мать падающей на колени, тянущей ко мне руки. Её глаза были наполнены сожалением, а рот открыт в немом крике, застывшем в её горле. Не колебаясь, я выбежала в коридор и хлопнула за собой дверью.

-----

После того дня я больше не называла её Мамой.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~

Когда пришла ночь, я лежала в своей постели в темноте, не в силах заснуть. Несмотря на широко раскрытые глаза, из-за кромешной тьмы я не могла разглядеть даже балдахин над кроватью.
В мыслях бушевала буря. Что Сейлор Меркурий изучает? Она всегда гордится своими проектами, и с радостью делится открытиями со всеми, кто готов её выслушать. Особенно со мной. Для неё нехарактерна скрытность, особенно столь усердная. Но она так решительно скрыла свою работу от меня, и потом до конца занятия оставалась рассеянной. Она даже сократила занятие, хоть мы и опоздали с его началом. Это не та Меркурий, которую я знала. К тому же, зачем ей исследовать что-то связанное с Маленькой Леди?
После инцидента с причёской я слышала имя Маленькой Леди всё чаще. Эти междусобойные разговоры Сейлор-Воинов звучали тоскливо, траурно, полные воспоминаний и сожалений. В родителях же теплилась надежда, но её свет был слабым, приглушённым; лишь жалкие крохи былой уверенности. При обычной продолжительности жизни я бы никогда не разгадала эту загадку, но у меня впереди имелись сотни лет для исследований и наблюдений.
Потребовалось несколько столетий для составления общей картины происходящего. Я оказалась ошибкой, которая не должна была рождаться. Мои родители ждали другого ребёнка, розововолосого ангела, ту самую героиню колыбельных историй отца. Что ещё хуже - они успели её полюбить, как друга и как дочь, ещё до того, как она должна была появиться на свет. Моё рождение означало её смерть, и что бы они ни чувствовали ко мне - эти чувства меркли перед болью от потери их драгоценной Чибиусы. Исчезнувшего ребёнка ничем не заменить.
Может, это не повлияло бы на мою жизнь так негативно, если бы не смутность ситуации. Никто не знал, отчего история изменилась, и потому всегда оставался лучик надежды на спасение Маленькой Леди. Пока они ещё помнили о ней, никто не желал отказываться от веры.
Тем не менее, упоминаний Чибиусы больше нет ни в каких файлах Сейлор Меркурий. Я позаботилась об этом около сотни лет назад.

-----

Ещё один неуютный обед с Мамой и Папой. Наши отношения вроде улучшились, но я знала, что так лишь кажется. Каждая улыбка при взгляде в мою сторону угасала, каждый взгляд таил следы боли, в каждом слове сквозила горечь. Я чувствовала это так же явно, как если бы они открыто кричали о них мне в лицо. И внутри всё горело от обиды. Они бы могли говорить обо мне, а через миг - о ней, будто она некий падший герой, достойный вечной славы. Но они до сих пор старались держать такие разговоры в секрете от меня.
Всё это невыносимо надоедало. Я - живая, дышащая девушка, принцесса Кристального Токио, но часто казалось, что я лишь тень, отбрасываемая более яркой звездой. Сотни лет я жила в постепенно нагнетавшейся тяжёлой атмосфере, медленно удушаемая ею. Я прошла через периоды сожаления, самобичевания, протеста, гордости. Я жаждала внимания и отвергала его. Я хотела умереть; хотела избавиться ото всех. Хотела сбежать. Хотела отравлять им жизнь одним своим присутствием. Сначала я думала, что отец любит призрака, и игнорирует меня ради неё. Но потом я решила - он просто любит меня достаточно сильно, чтобы стараться не ранить меня взглядом. Насчёт матери я сначала думала, что она сломанная, израненная женщина, сумасшедшая, и за это я её ненавидела. Но потом я поняла, что она - горькая жертва собственной самоотверженности, и стала жалеть её, вместо того ненавидя себя. Я презирала их. Я любила их. Я через всё это прошла, и каждая новая эмоция была ещё тяжелее и безжалостнее, чем предыдущие.
Но я продолжала держать все страдания внутри, изображая равнодушие. Я не уверена, что они были в курсе того, насколько много я разузнала, но им достоверно было известно, что я знаю историю Маленькой Леди. Тем не менее, мы ни разу за столетия не поговорили об этом. О Чибиусе никогда не упоминали публично, но она всегда существовала - за сценой, отбрасывая тень на всё происходящее во дворце. Мы старались избегать этой темы, но она всё равно оставалась открытой.

И однажды вечером моё терпение лопнуло. В тот день я получила особо высокую оценку по одному из самых трудных тестов от Сейлор Меркурий, и испытывала гордость, даже несмотря на то, что находилась в одном из своих плохих настроений. Я принесла бумажку с тестом, чтобы показать её родителям перед ужином. Они одобряюще кивнули в ответ, и произнесли пару коротких поздравительных фраз.
Потом они посмотрели друг на друга, не произнося ни слова. Но я догадалась, о чём они думают. Так же твёрдо, как если бы они сказали это вслух, как если бы они прокричали это на весь Кристальный Токио. Они вспоминали, какая была школьная успеваемость у Маленькой Леди. Я не знала, хорошо она училась или плохо, да это и не важно. Я достигла чего-то примечательного, но всё, о чём они подумали, узнав об этом - она. Ребёнок, который немногим более, чем сон.
Я сорвала салфетку с воротника, вскочила со стула и ударила своей серебряной ложкой по тарелке. Та раскололась ровно посередине, и соус пролился на белую скатерть. С трудом дыша от ярости, я глядела на родителей.
"Нео-Леди!" - отец вздрогнул и прикрикнул на меня. Но на сей раз я не промолчала в ответ.
"Вы мне отвратительны" - прошипела я сквозь зубы, - "Вы оба". Мои стиснутые кулаки дрожали, а в груди было ощущение, будто она вот-вот взорвётся. "Она исчезла! Умерла! Она никогда не вернётся! Примите это наконец, или уничтожьте меня тоже!"
Я тут же пожалела о сказанном, но было поздно. Мать отпрянула так, будто я её ударила в лицо. Я отвела взгляд, дабы не видеть её расширившиеся глаза, полные слёз. Отец сгорбился на стуле, подавшись головой вперёд. Отец - сильный человек, способный выдержать любое давление, но сейчас он выглядел слабым, потерпевшим полное поражение.
Ярость испарилась из меня так же внезапно, как и пришла, но что-то внутри не давало обмякнуть. Я повернулась и выбежала из комнаты, не дожидаясь, пока сожаление захватит меня и потянет извиняться.

-----

После этого шепчущие голоса стихли. Имя Маленькой Леди больше не произносили; по крайней мере, там, где я могла подслушать. Я была единственной принцессой во дворце. Но нечто притом сломалось, и больше не вернулось на круги своя. Когда я в следующий раз взглянула на мать, её лицо было пустой улыбающейся маской с мёртвыми, пресными глазами. Отец же не столь хорошо умел скрывать чувства. Через несколько дней он приучился избегать прямого контакта взглядами со мной. Энергия во дворце угасла, будто мы перестали быть семьёй и превратились просто в группу сожителей. Так оставалось на протяжении следующей сотни лет, и продолжается поныне.
Чибиуса не должна являться предметом исследований Сейлор Меркурий, но она по-прежнему является. И я хочу узнать, зачем.

*Продолжение - в комментариях*